— А почему ты решил, что это моя барышня? — пожал плечами Слава — она сама по себе, я сам по себе.
— Ну, конечно — усмехнулся Габор — я что, не вижу, как вы друг на друга смотрите? Вы же влюблены по уши! Я, братец, уже пятый десяток разменял, кое-что понимаю в любви. Кроме того — как ты того придурка избил — так просто, что ли? За чужую девку полез? Всегда видно, когда человек неровно дышит к кому-то…
— Неужели тебе шестой десяток? — удивился Слава — непохоже.
— Теперь — да. Непохоже — усмехнулся Габор — выглядел я по другому. Гораздо постарше. Мутировал, понимаешь ли… А то, что она твоя барышня — ты правильно не отрицаешь — зачем отрицать очевидное? — Габор кашлянул и тихо засмеялся. Слава посмотрел на него, пожал плечами и перевёл взгляд на площадку.
Женщины встали друг напротив другу, пожирая глазами противницу и ожидали команды тренера. Слава невольно залюбовался — обнажённые мутантки были до того красивы, до того экзотичны, что его передёрнуло от желания и он усилием воли заставил себя успокоиться.
— Начали! — скомандовала тренерша, и бой начался.
Если кто-то видел бой кошек — бой двух мутанток-'кошек', чем то напоминал этот бой, с шипением и дикими воплями, вот только кошки редко бывают так располосованы, как были изранены эти женщины в первые же минуты боя. Обнажённые тела не давали никакой защиты. Когти, острейшие, как бритвы, неслись к противнице со скоростью пули, и лишь кошачья ловкость позволяла избежать большого увечья. На боку Агнешки разошлись пять разрезов, обнажающих белые кости и толчками выбрасывающие кровь, Лера же получила разрез на спине и рану вдоль левой руки, обильно кровоточащую и разбрасывающую кровь по всей площадки. Капля лериной крови ударила в щёку Славы, над уголком рта, скатилась вниз и он, непроизвольно облизнув, почувствовал солёный, отдающий железом вкус её плоти. Бой продолжался, и в какой-то момент Лера, в длинном сальто рванула противницу за голову, практически сняв с неё скальп и обнажив красный, с прожилками вен череп.
Агнешка упала, а Габор рядом вздохнул:
— У неё были такие густые, чёрные волосы!
— Стоп! Стоять, я сказала — тренерша сбила с ног зашипевшую Леру, совершенно потерявшую человеческое обличье, превратившуюся в разъярённую самку леопарда, визжащую, шипящую, похожую на клубок из когтей, зубов и стальных мышц.
Слава даже усмехнулся — 'Вот так и доведёшь свою жену до белого каления…может потому и не женился? Всегда подозревал, что в любой женщине таится такая вот…пантера!'
Наконец, Лера успокоилась, спрятала когти в аккуратные длинные пальчики, пригладила растрепавшиеся короткие и плотные волосы-шерсть, и стала снова походить на тут Леру, которую впервые увидел в юбке-шортах. Вот только голую, пятнистую и медно-красную.
Тренерша что-то ей сказала и ласково, как хозяин, собаку, принесшую ему палку, хлопнула по твёрдому заду и достав из контейнера что-то полупрозрачное, переливающееся, шлёпнула эти штуки на раны. Лера даже не поморщилась, на что Слава удивился, пока не вспомнил о том, что ему говорили — о повышенном болевом пороге. То есть, эти женщины почти не чувствовали боли, пока разрушение организма не становилось таким, что выводило их из строя.
Агнешка сидела на полу, натягивая скальп на череп, и тренерша отправила её в свою комнату, восстанавливаться как положено — тут слизняку работы было на несколько суток. Лерины же медицинские роботы деловито ползали по её спине и руке, штопая раны и оставляя на месте швов лишь красную полоску, быстро зарастающую, прямо на глазах.
— Теперь вы видели почти настоящий бой — усмехнулась Сильмара — почему почти? А потому, что в реальности женщина-арсис уже лежала бы с оторванной головой. Конечно, если бы бой шёл насмерть. Но не бойтесь — бои насмерть не такое частое дело, как все думают. Самое главное, чтобы противник не мог больше сопротивляться. Но — если заказывают бой насмерть — вы обязаны убить противника. Кто бы он ни был. Ваш друг, или любовник-любовница. Кто угодно.