Я еще подумал, парик, что ли, надел.
– Раз ты такой наблюдательный, объясняю. Я только вчера приехал в ваш занюханный городишко. Ни Серого, ни Белого, ни тебя, Аркаша, ни сортирных обитателей, вообще никого здесь не знаю. А теперь хочу узнать. Вы меня задели. За самую печенку задели.
Аркадий еще несколько секунд всматривался в Николая и наконец поверил. Ощерив зубы с черной недостачей впереди, злобно прошипел:
– – А ну проваливай, падла!
Неожиданно и очень отработанно он ударил Николая в лицо правой рукой. Но, как ни быстр был удар, Николай успел поймать его кулак, зажать и резко согнуть вниз. Сгибаясь, пальцы разжались, ладонь беспомощно подогнулась в запястье, что-то там хрустнуло, Аркадий взвыл. Не давая опомниться, Николай хлестнул его по носу расслабленными пальцами правой руки и, ухватив за ворот, стал медленно выводить из-за стойки.
От боли в растянутом запястье бармен не то стонал, не то скулил; при каждом всхлипе из носа пузырилась кровь.
Николай вплотную притянул Аркадия к себе и только тогда отпустил его руку.
– Ну что, парень, будешь отвечать или продолжим?
Тот сузил сверкнувшие глаза и ударил левой рукой Николая в ухо. Не усвоил, видно, мерзавец! Все еще болевшая со вчерашнего вечера голова вновь загудела, как главный колокол храма Христа Спасителя. Никак не слабее. Но Аркашке не удалось воспользоваться инициативой. Охваченный холодной страшной яростью, Николай схватил его за волосы и несколько раз ударил о стойку бара. Раздался треск, а следом нечленораздельное мычание Аркадия.
Николай приподнял его лицо и захохотал.
– Обещал еще пару зубов тебе выдавить? Видишь, даже перевыполнил обещание.
Может, и не следовало горячиться, но события последних суток здорово потрепали ему нервы.
Ну и морда!
Николай взял со стойки бутылку открытого пива, встряхнул. Там больше половины. Вылил пиво на Аркадия, стараясь, чтобы струя обмыла лицо.
– Сволочь! Тварь! Покойник! Не жить тебе больше.
Говорил он невнятно из-за отсутствия передних зубов. Николай ухмыльнулся вновь.
– Ладно, говори, шепелявый ты наш. А то, может, продолжим?
Он подвел уже не сопротивляющегося Аркадия к столу и усадил в кресло. Вернулся к стойке, нашел полотенце и два бокала граммов на сто пятьдесят. Из ряда откупоренных бутылок выбрал коньяк. Вернулся к столику и сел напротив.
– На, вытрись, – он бросил полотенце Аркадию. – Смотреть на тебя тошно.
– Гад! Все равно я тебя замочу.
– Хорошо, но это потом.
Николай налил по полному бокалу, придвинул один Аркадию.
– За знакомство.
Аркадий, что-то продолжая бормотать, взял бокал и опрокинул себе в глотку. Тут же зашипел, замотал головой – спирт ожег открытые раны. Вдруг, подвигав челюстями, прямо на стол выплюнул два зуба.
– Я тебе это припомню!
Николай выпил коньяк, достал сигареты.
– Будешь?
Аркадий молча взял одну. Николай дал ему прикурить, закурил сам. Коньяк ли, одержанная победа, сигареты – нет, все, вместе взятое, значительно улучшило его настроение. Он выпустил дым в потолок, одновременно разглядывая лицо бармена. Пожалуй, придется еще вставлять зубы – страшное зрелище!
– Я слушаю.
– Самый здоровый – Кит. Поменьше – Селезень.
Тот, кого били, – Упырь.
– А имена?
– Имена? Кита зовут Андреем.., кажется, Филимонов, Селезня – Николаем Селезневым, а Упырь и есть Упырь. Никто не помнит, как он прозывался раньше.
– Почему Упырь?
– Рожа у него зеленая, и лопоухий в придачу – Упырь.
– За что его били?
– Проворовался, наверное, вот босс и послал ребят разобраться.
– Босс? Кто такой босс?
– Слушай, может, тебе действительно жить надоело?
– Не твое дело. Кто такой босс?
– Качаури Отари Карлович. Кличка Барон. Он здесь над всеми босс.
– Знаешь Вову? Длинный такой, худощавый.
– Знаю. Это Лом, тоже человек босса.
– А Игоря и Вадима?
– Это Бык и Селезень. Они все при боссе в заведении. Там у него дом отдыха.
– А Колян тут при чем?
– Вот уж не знаю. Он, кстати, тоже на шефа работает.
– Так хорошо. И последнее, где живет Упырь? Адрес?
– Адрес простой: Безбожная улица, тринадцать.
– Надо же, как подгадали! – восхитился Николай. – Упырь живет на Безбожной улице. Как туда добраться?
– Проще простого, – охотно ответил Аркадий. – Выйдешь из "Альбатроса", свернешь налево и по набережной – до конца. Там будет улица Приморская.
По ней пойдешь до первого перекрестка. Там и ищи.
Николай затушил окурок в пепельнице. Помолчал, собираясь с мыслями. Вроде все выяснил.
– Ну лады. Пойду я. Сколько с меня?
– Да пошел ты!.. Еще успеешь заплатить.
– Ну, ну, – сказал Николай. – Тогда пока.
– Иди, иди.
Глава 6
КРОВАВАЯ РАЗБОРКА В ЖИЛИЩЕ УПЫРЯ
Николай миновал не замечающего его негра, толкнул плечом невесомую занавеску. Зажмурился от слепящего солнечного света, ударившего в глаза. Ну и жара! На небе ни облачка. А ведь утром так хорошо наползали. Он вытащил сигарету, закурил, поглядывая по сторонам.
Набережная обсажена невысокими каштанами с зелеными, колючими теннисными шариками семян, то и дело срывающимися на газон, чтобы тут же треснуть, обнажив коричневый эмбрион. По ней запыленная, мягкая на ощупь (можно легко сделать отпечаток пальца) двурядная дорога, предназначенная для массовых гуляний, но сейчас тут то и дело проносятся автомобили, оставляя следы рисунка протекторов, вполне различимые. Набережная несет в обе стороны не только людей, но и собак, кошек, голубей, тележки мороженщиков и тележки с горячими пирожками.
А напротив, посыпанная солнечным инеем, яркая синь моря. Она выпукло простирается до самого горизонта и сливается с ним. Сверкает так, что смотреть больно.
Вдали мелькают паруса, совсем близко от берега проплыла яхта, чуть поодаль – прогулочные лодки, весла неумело ловят набегающие волны.
Незаметно выкурил полсигареты. Пора. Повернул налево и пошел по набережной, где собрана львиная часть увеселительных заведений города: бары, рестораны, ночные клубы, кинотеатр, чебуречная…