— Но кто же, по-твоему, этот человек? — спросил Валерий Азнатик. — Который же из нас?
— Наверное, тот, у кого меньше всего причин ненавидеть Калигулу…
— В таком случае, это я, — усмехнулся сенатор. — Мне не за что вредить императору: мое имущество цело и мои родственники живы, в то время как Марк Виниций потерял отца и брата, Фавст Оппий — брата, а Павел Аррунций — состояние (если бы мы не помогли Аррунцию, то у него не нашлось бы даже суммы, которой должен обладать сенатор по цензу).
Помолчав, Корнелий Сабин задумчиво сказал:
— Может, все-таки — Павел Аррунций?.. — Ведь он потерял сестерций, а не родственников.
— Аррунция я знаю более двадцати лет. Пять лет назад мы охотились в Нумидии на львов, и если бы однажды он не помог мне, меня бы не было в живых…
— А что ты скажешь об Оппии?.. Правда, его брат казнен Калигулой, но ведь он не очень-то любил своего брата.
— Оппий?.. Да, особой братской любовью он не отличался, но вспомни: Оппий предлагал, чтобы танцовщица с отравленным кинжалом была послана к императору как его подарок, но ты сам предпочел ему Муция Мезу. Ну а что же касается брата Фавста Оппия, то (почем мы знаем?), быть может, именно смерть его от руки Калигулы растормошила братские чувства Фавста и пробудила ненависть Фавста к императору?..
— Даже не знаю, что и думать, — сокрушенно сказал Корнелий Сабин. — Марк Виниций, кажется, вне подозрений…
— Еще бы! В один день потерять и отца, и брата!.. Он чуть не сошел с ума от горя, временами я всерьез боялся за его рассудок. Он ненавидит Калигулу, это уж точно.
— Так как же нам выяснить истину?.. Приставить тайно к ним рабов, чтобы они проследили за ними?
— Великие боги! — вскричал Валерий Азиатик. — Похоже, что в честности друзей тебя не убедит сама Конкордия[49]!.. Ты хочешь установить за ними слежку, но если кто-либо из них заметит ее, значит — прощай, доверие! А если между нами не будет доверия, то о каком сотрудничестве в деле, где приходится рисковать жизнью, можно будет говорить?.. Нет, на это нельзя идти. Да и я все больше убеждаюсь в том, что этот незнакомец — посторонний… Ну а обо мне можешь не беспокоиться: я (насколько это, конечно, возможно) обезопасил и Мезу и себя. Старика нет в моем доме, он находится на одной из загородных вилл моего племянника, так что если ко мне явятся от Калигулы с арестом, молодчикам императора придется еще попотеть, чтобы выйти на Мезу и на вас… Так что пусть наша дружба сохраняется и впредь, на погибель тирану!
— Пожалуй, ты прав, — неуверенно проговорил Корнелий Сабин.
Глава восьмая. Ночью
Не только сенаторы предпочитали для ведения дел своих темное время суток…
В начале третьей стражи Сарт встрепенулся — сквозь сон он явственно услышал скрип открываемой двери.
Египтянин, утомившись за день, лег спать довольно рано; ложем ему служила старая деревянная кровать, которая находилась в небольшой комнатке — жилище служителя зверинца. Дворец соединялся со зверинцем подземным переходом; переход заканчивался сбитой железом дверью; дверь вела в длинный коридор, по обе стороны которого были расположены комнаты. Сарт лежал в первой же из них, что направо от входа, а в остальных были установлены клетки со зверями. Запиралась только входная дверь, ведущая в зверинец, — ключом изнутри, и Сарт хорошо помнил, что, ложась спать, запер ее. Вот она-то и заскрипела…
Послышались чьи-то шаги, и вскоре дверь комнаты египтянина приоткрылась. В дверном проеме появились очертания какого-то человека.
Сарт осторожно нащупал длинный нож, с которым он никогда не расставался (во всяком случае, в тех помещениях дворца, куда пускали без обыска).
— Не вздумай только пырнуть меня, — раздался знакомый египтянину голос, и комната осветилась — незнакомец скинул покрывало, наброшенное на фонарь, который он держал в своей руке.
Сарт успокоился — это был Каллист, чьего прихода он ожидал, но, не дождавшись, уснул, сморенный усталостью. Грек, разумеется, имел ключи от всех дворцовых замков.
— Я немного запоздал — слишком уж поднакопилось дел. Но я вообще-то знаю, что ты выполнил мое поручение, — Меза не достался преторианцам. Арисанзор сам рассказал мне, чуть не плача, что добыча ускользнула от него. К счастью для евнуха, император сегодня не потребовал от него отчет (Калигулу усыпили винные пары, и с полудня он храпит, упившись), но уж завтра ему придется-таки ответить, как же это он упустил Мезу… Однако кое-что Арисанзор не мог знать, и вот я сейчас хочу услышать от тебя — благополучно ли ты доставил Мезу к Азиатику, не умер ли почтенный старец по пути от страха?