- Ну, думаю, часов шесть, или шесть с половиной - Вовка с удивлением смотрел на манипуляции своего преподавателя.
- Каждый берет листок бумаги и мелки - Герман Павлович протягивал листки бумаги - на листках отмечены символы, которые необходимо закрасить светлыми мелками. Напротив них другие символы, которые необходимо нарисовать темными мелками поверх закрашенных. Главное, каждый засекает время и ровно через четыре часа каждый уничтожает свой листок и мелки любым доступным способом, сжигает, растаптывает, съедает. Это очень важно. Даже если фальсификация не будет закончена, всё равно необходимо уничтожить все листы и мелки. Сёмин, не сиди в стороне, давай наравне со всеми создавай подделку.
Зал разбили на участки, поровну разделили мелки и все принялись выполнять задания Германа Павловича, хотя никто не понимал цель своих действий. Время пролетело быстро. И если Герман Павлович и Сорокина успешно справились со своими участками стены, то Вовка и Сёмин едва ли сделали по половине участков.
- Давайте им поможем - Сорокина бросилась к сектору, на котором безуспешно пытался закончить свое задание Вовка.
- Нет! - Герман Павлович собирал и сжигал листы бумаги - где-нибудь в углах аккуратно спрячьте мелки и протрите руки.
Едва они закончили уничтожение следов своей ночной работы, за дверью послышался шум, распахнулась одна из дверей и быстро зашли человек десять угрюмых охранников, облаченных, почему-то, в чёрные сутаны. Последний из них вел закованного в средневековые кандалы демона - бродягу Хе. Тот, увидев Германа Павловича, на несколько секунд обрадовался, но осознав, что преподаватель со своими учениками также является узниками, внезапно заплакал.
- Хе, успокойся, всё будет хорошо! - Герману Павловичу стало очень жалко добродушного демона.
Охранники в сутанах ловко заковали Хе и Сорокину на жутковатых металлических кушетках. Вовку, с Сёминым и Германом Павловичем, просто пристегнули наручниками к кольцам, торчащим из стены. Вовка ожидал, что сейчас начнут расставлять подсвечники, но этого не произошло. Горели всё те же тусклые светильники на потолках.
Вошла женщина, которую они видели несколько часов назад. Она была одета какой-то чёрный балахон, опускающийся до пола. Ее голову венчала странная и страшная диадема из хорошо различимых мелких костей, а в руке был, то ли нож, то ли кинжал, но не из металла.
За ней не спеша заходили мужчины и женщины. Все они были без каких-либо балахонов и масок. Женщины были одеты вечерние платья, мужчины в тёмные костюмы строгого покроя.
- А почему не во фраках? - обратился Герман Павлович к стоящей рядом черноволосой женщине с холодным оружием.
Ответа не последовало.
Преподаватель окинул взглядом собравшееся общество. Почти все ему были знакомы.
- Смотри, Сорокина - Герман Павлович повернулся к закованной Сорокиной - здесь присутствуют несколько друзей твоего отца. И, что интересно, кто не скрывает своих лиц. Нарядились как на светскую вечеринку, а не на чёрную мессу. Хе, ты не оскорблен таким не серьезным отношением?
Демон плакал. Вместе с ним хныкал и Сёмин.
Наконец, все прибывшие расселись по креслам и очередной клоун в балахоне занес кувшин, судя по цвету, из золота и поставил под левую руку Сорокиной. Черноволосая женщина ловко сделала небольшой надрез на запястье Сорокиной, и тонкая струйка крови побежала в золотой сосуд. Женщина повернулась к стенке и тоскливым, но громким монотонным голосом начала читать надписи на стене. Собравшиеся мужчины и женщины, нестройными голосами, повторяли за ней.
- Она же истечет кровью - в голосе Вовки звучало отчаяние.
- При какой слабой струйке ты будешь терять не более половины литра крови в час - постарался приободрить Сорокину Сёмин - А смерть поступает при потере более двух литров крови.
- Вот зараза, это ты так успокаиваешь? - Вовка начинал кипеть от злости.
- Тихо вы! Смотрите! - обрубил зарождающуюся склоку Герман Павлович - Посмотрите на Хе.
С Хе творилось что-то непонятное. Под монотонное чтение надписи на стене его будто начинало выворачивать и какая-то непонятная сила над полом вместе с металлической кушеткой. Хе подвывал, как человек, испытывающий нестерпимую боль. Его зрачки, то чернели, то становились тусклыми и безжизненными, а на губах, периодически, выступала темная пена. Так продолжалось минут десять, затем Хе упал на кушетку, расслабленно завалив голову набок и, закрыл глаза. Черноволосая дама и остальные, присутствующие, не понимая, что произошло, внимательно смотрели на Хе. Демон открыл один глаз и начал осматривать пространство впереди себя, затем приоткрыл второй и резко поднялся на кушетке, разорвав, опутавшие его кандалы и наручники.