Ухватившись за стропу, я развернулся, и свет фонаря уткнулся в борт Башмачка. Большой, надежный, а главное материальный! Мне становилось все холоднее, но скафандр не подавал сигналов тревоги. Подтягиваясь, я вспоминал ту эйфорию, и тот ужас, что мне довелось пережить. Руки слегка дрожали. Мелькнула мысль, что я давно не слышал переговоров швартовщиков. Непослушной правой рукой я вывел меню рации и запустил поиск по каналам. Через тридцать секунд в шлеме раздался голос Рея, отдающего распоряжения. Подождав, когда он закончит, я, собрав остатки этикета и дипломатии, задал вопрос:
– Какого черта, Рей, ты что, меня угробить решил?
– О, Док, привет, как ощущения, – было слышно, что швартовщик улыбается, – я тебе показал секрет всех наружных бригад, а ты орешь. Понравилось?
– Это было нахрен незабываемо, – ответил я, – мог бы и предупредить.
– Не, не мог, тогда ощущения не те будут. Залезай в шлюз, там уже Детка заждалась, ты двадцать минут летал.
– Понял, уже полез, – промямлил я. На меня навалилась апатия.
– … именно поэтому, мы и стараемся работать с освещением, и видимыми ориентирами, – разглагольствовал Рэй все то время, пока я не вошел в шлюз, – разденешься, сразу не уходи.
Через полчаса, когда я пришел в себя, вернулись швартовщики. Сколько я не вглядывался в их лица, не мог увидеть злой радости от розыгрыша. Раздевшись и уложив скафы в ящики, они по очереди подошли поздравить меня.
– Ну что, Док, с почином тебя, – подмигнул мне Рей, – пойдем с нами, отпразднуем.
– Что-то мне нравится это предложение, – я вложил в голос максимум доброжелательности, – надеюсь, вы не заставите меня бегать голышом по кораблю или сваривать два куска обшивки на зажигалке?
– А что ты имеешь против беготни голышом? – поинтересовалась Детка, и вильнула бедром. Бедро, обтянутое термобельем было крутым и рельефным. Остальные засмеялись.
– Ни в коем случае, хотя идея забавная, – кивнул бригадир, – всего лишь предлагаю выпить с нами в столовой.
– Мне нравится, – я поднялся, и стал натягивать штаны.
В столовой нам пришла рассылка с графиком ремонта. Прочтя, швартовщики взвыли, и я вместе с ними. Список работ внушал ужас. От трещин в переборках, до латания дырок в контейнере. Я, в свободные от медицинских вахт часы, до конца ремонта прикреплялся к швартовщикам, дополнительно должен был провести проверку медицинских систем и составить ремонтную ведомость. Поворчав, для виду, мы попрощались, и разошлись по каютам.
Сна не было ни в одном глазу, рядом тихонько посапывала Бетти. На койках, вдоль стены, лежали доротея и Оззи. А рядом с койкой пленницы, на полу, в спальнике заночевал Север. Мне, привыкшему спать одному, было некомфортно. Звуки, издаваемые спящими мешали. Несмотря на вентиляцию, было душно. Тяжело, как шлюзовые двери, в голове ворочались мысли. Ирэн Клеоник, сенсорная депривация, эйфория и паника, такая же депривация как посвящение в швартовщики. Наконец пришел сон, вязкий как патока, оставляющий тело в оцепенении, но не дающий отдыха.
***
Завершающим аккордом ремонтных работ стало восстановление оранжереи. В нее согнали всех свободных от вахты. За три дня до этого, техники, подготовили грунт и посадили быстрорастущие семена. Сегодня, пришло время посадки.
Первыми шли инженеры. Ряд за рядом, они устанавливали горизонтальные и вертикальные посадочные горшки, регулировали капельники и спринклеры. По первым подводились питательные вещества к гидропонике, а вторые служили для орошения грунтовых растений. Дальше шли техники. Они размещали в грунтовых ячейках питательный субстрат, и добавляли в гидропонику удобрения. Остальным предстояло брать с лотков проросшие растения и размещать по ячейкам. Швартовщики, по выражению Рея, как "личная гвардия владельца летающего работного дома" занималась расконсервацией яблонек и китайских вишен. Снять кожух из защитного пластика, аккуратно освободить кроны от стягивающих веревок, удалить сломанные ветки. Капитан с важным видом ходил по рядам с люксометром, и, сверяясь с таблицей, регулировал освещение.