– Вот у нас начальники, пусть решают, а это проблема не нашей компетенции. Я бы предложил передать его таможенной службе.
– Ну нифига себе! – взвился Оззи, – Брукс, что за дезертирство?
– Я – капитан. Выражаясь по-простому, командую на этом корабле извозом, – рассудительно начал кэп, – а вы с Доком владельцы, вам и решать.
Я сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Мне не хотелось говорить про наш разговор с отцом.
– Сдать таможне мы его не можем, – начал я, – у него есть информация о тайниках на корабле. Не мне напоминать, что таможня сделает с кораблём, переоборудованном контрабанду. И отец нам не поможет. Озз, про убийство даже не заикайся, понимаю, хочется пошутить, но разговор серьёзный.
Оззи поднял руки и покрутил ими в воздухе. По лицам сидящих пробежала тень облегчения, и я продолжил:
– Я держу его в изоляторе, пока он не придёт в себя, Кэп, заблокируй доступ в коридор с тайником, надо будет его осмотреть. Мы с Оззи займёмся уходом за Бойлом, а когда он окончательно придёт в себя, решим, что делать дальше.
Потница, аллергический конъюнктивит, авитаминоз, Бойл, за без малого месяц сидения в отсеке кроме истощения, получил все мелкие, но чрезвычайно неприятные заболевания, связанные с отсутствием гигиены и плохим питанием. А результат сканирования внутренних органов, мог бы украсить статью о вреде фастфуда. Детективу ещё повезло, что испытания давления в жилом модуле были проведены не на орбите, а внизу, на грунте. Обыскав тайник, мы нашли примотанный ремнём к койке бронежилет, в котором он спал, когда на корабле не были включены компенсаторы гравитации. В сумке, притащенной Оззи в бокс, интересного не нашлось, так, личные документы, старый комм. В карманах его комбеза обнаружился мастерключ от люков "Башмачка" и деактивированный комм новой модели.
К концу третьего дня, я наконец решился вывести детектива из полусонного состояния и поговорить. Вызвав Оззи, я принёс в бокс пару табуретов и занялся своими делами в ожидании, когда Бойл придёт в себя настолько, чтобы поддерживать осмысленный диалог.
Через полчаса пришёл Озз и притащил с собой капитана, я заглянул в бокс и убедился, что пациент уже осмысленно пытается высвободится из ремней.
– Здравствуйте, детектив, – начал я, усаживаясь, – рад, что вы пришли в себя.
Бойл молча сверлил меня взглядом, я тоже не торопился с расспросами, ожидая, пока капитан принесёт себе табурет. Наконец, мы все расселись вокруг койки, и я снова заговорил:
– И так, Бойл, давайте обойдёмся без хождений вокруг да около. На что вы рассчитывали, когда полезли со стволом на моего капитана? Что вы вообще делаете на моем корабле? И не надо мне вешать лапшу ни про секретное задание, ни про государственную тайну. И даже не заикайтесь про то, что кто-то знает, что вы тут находитесь.
Бойл продолжал молчать. Оззи безмятежно улыбался, а Кэп делал вид, что его ничего не касалось. Наконец, мне надоела эта тишина, и я повернулся к капитану:
– Капитан, вызовите таможенную службу и начинайте составлять протокол о том, что на корабле обнаружены дополнительные отсеки, требующие внесения в реестр. Так же уведомите таможенную службу и полицейский департамент о том, что на борту находится сотрудник полиции Браун Бойл.
Капитан развернул виртклавиатуру и, вызвав из памяти корабля бланк, начал его заполнять. Я снова повернулся к Бойлу.
– Детектив, для протокола, как с вами обращались, пока вы находились на борту этого судна? Есть ли претензии по содержанию под гражданским арестом за нападение и незаконное проникновение на борт? Каким властям вы бы хотели быть переданным, федеральным, планетарным или таможенной службе?
Формулировки с языка слетали легко, благо зачёт по межпланетному праву был неделю назад, и знания ещё не выветрились. После упоминания федов Бойл отвёл глаза, но промолчал. Капитан не торопясь заполнял бланк.
– То есть, вы не можете ни подтвердить, ни опровергнуть того, что обращение с вами на борту судна выходило за рамки положения о гражданском аресте и вы не будете требовать изменения мер содержания и изменения рациона, времени посещений, или иных прав арестованного до передачи вас властям?
– Кончайте, Торндайк, – наконец, сказал детектив, – что вы хотите знать?
– Все, и без утайки и, как мы договаривались ещё в казармах учебки, без записи. И кстати, Бойл, не пытайтесь врать, я прекрасно осведомлён о докладе.
– Хорошо, Торндайк, – детектив явно говорил через силу, – сначала, я хочу извиниться перед капитаном, я подумал, что меня пришли арестовывать и не нашёл ничего более разумного.
– Вот если бы вы меня продырявили, – поднял глаза от бланка Брукс, – тогда бы я разозлился, а так, все живы. Прощаю, но не скажу, что у меня нет желания сломать вам нос.