Высадили нас ближе к шлюзам, ведущим в корабли-клешни. Из-за шума было сложно общаться в вагоне, но как только мы оказались на улице, Парсиваль кинулся навёрстывать упущенное.
– Собственно просьба такая, мы стопоримся у Енотовой шкуры, я там заканчиваю дела, и там же можно пообщаться. Тем более, в контору сейчас нет смысла идти. Как вам?
– Нам с Рино надо через полчаса быть на корабле, дежурная вахта тоже хочет посмотреть на пэйви. – Кэп пожал плечами. – так что мы сейчас с ним по стаканчику, и обратно, а вы развлекайтесь.
– Заметано, люди, заодно об умнике пошуршим на полбаллона, – Перси направился к заведению с вывеской в виде трёхмерного параллелепипеда, вращавшегося вокруг своей оси.
Внутри было странно. Складывалось ощущение, что зал пытался декорировать человек знакомый с культурой Колыбели даже не про голо, а по рассказам тех, кто их видел. Небольшое фортепьяно в углу зала соседствовало с зеркальным шаром и алыми бархатными занавесями на маленькой сцене. На правой стене мигала неновая вывеска в виде бокала и витиеватой надписи "Музыка". Привинченные к полу столики были отлиты из пластика под дерево, и стойка… Праматерь всех стоек во всех кабаках Лангустина, она занимала всю левую стену помещения и располагалась под углом, с расчётом на то, что каждый сидящий за ней мог, полуобернувшись видеть сцену. За стойкой, между полками с алкоголем и пустой тарой были закреплены портреты космонавтов, спортсменов, лётчиков, моряков. Большая часть посетителей восседала на высоких табуретах, и лишь немногие облюбовали столы.
На балкончике слева от сцены у Перси был оборудован небольшой офис. Письменный стол, несколько стеллажей с папками, диван. На журнальном столике рядом, даже присутствовало несколько бутылок и ваза с фруктами. Мы расселись, и Оззи поколдовав у столика даже достал бутылку Морского льва, который разлил в разнокалиберные емкости. Снизу донеслись отголоски ругани, Перси спорил о чем-то с женщиной и мужчиной.
Кэп и Рино допив попрощались, и отправились менять вахтенных оставив нам сумку с айлуром. Бойл, насколько я его узнал за время полета, находился в замешательстве, хотя пытался это скрыть, а Оззи окончательно расслабился. Откинувшись в кресле, он поставил себе на колени переноску со зверьком, и читал буклет выданный в магазинчике.
Где-то, через полчаса, когда мы допивали уже по второй порции, на балкон поднялся Перси. Налив и себе в стакан извлеченный из верхнего ящика стола, он сделал глоток, и, поморщившись, начал:
– Зэев написал, что вы привезете некоего умного человека, которому на грунте стало тесно. Судя по всему, это вы, Браун.
Перси кивнул в сторону Бойла, а тот в ответ растянул губы в дежурной улыбке.
– Да, это я.
– Отлично, мне Скрипач сообщил, что у тебя есть опыт работы с федеральными властями. Это так?
– И опыт, и юридическое образование, – пожал плечами Бойл.
– Тогда, у тебя два выбора, парень, – Перси еще раз приложился к стакану, и поставил его на стол, удерживая паузу, – как просил Скрипач, я леплю с тебя персону, и дальше крутись как знаешь. И второе. Мне нужен пиджак для работы в конторе. Работы как у звездочета, но работать будешь не за воздух. К этому прилагается моя личная защита. Как тебе перспективка, на первое время?
– А что конкретно надо делать? – Бойл даже слегка оживился.
– Ничего сложного, документальное сопровождение сделок, отслеживание выполнения контрактов, составление запросов федам и все в таком духе. Обещаю через пять лет плоскую жопу, расшатанные нервы, а в качестве аванса, процент по каждой сделке или запросу, с первого дня работы.
Я встретился взглядом с Оззи, и жестом показал, что нам пора уходить. Что дальше произойдет с Бойлом, меня не интересовало.
Едва мы покинули заведение, к нам быстрой походкой приблизились двое. Мужчина и женщина. Надменные лица, дорогие комбезы неброского цвета. Могу поклясться на любой священной книге любой конфессии, что в доках у них стоит что-то по престижности сопоставимое с водородными Нуаре-Атлант. Господа федеральные чиновники
– Господа Торндайк и Митчелл? – начал мужчина, – у нас к вам дело.
– Представьтесь пожалуйста, – сухо произнес Оззи, – предупреждаю вас, что наш разговор будет записан и запись будет предоставлена моему адвокату.