– Гражданин, остановитесь, – раздался голос патрульных, – мы видели правонарушение под камерами, и применим оружие, если вы продолжите атаковать!
Ну почему, во всех мирах и при любом социальном устройстве полли появляются после драки? Я остановился и поднял руки. Одновременно с этим набрал номер Перси, и включил громкую связь.
– Офицеры, я передаю себя в руки закона, и готов к разбирательству, – громко произнес я, обернувшись к трем стражам порядка, – эти люди напали на меня, я всего лишь защищался!
– Понял тебя, человече, – раздался у меня в ухе голос Перси, а теперь повторяй за мной, – я требую разбирательства на месте, как защищаемый гражданином странников. Прошу четверть стандарт-часа, на прибытие моего защитника, и готов компенсировать потраченное время.
Я послушно повторил все сказанное моим адвокатом, и полли заметно расслабились. Моим противникам они надели на руки и на ноги пластиковые стяжки, а мне жестом приказали отойти в сторону. Воспользовавшись передышкой, и проверил переноску, и выяснил, что зверь бессовестно спал.
Моего участия в дальнейшем не потребовалось. Минут через десять прибыли Перси и Бойл, от которых за метр разило алкоголем. Даже опьянение не помешало юристу выполнить свои обязанности. Отведя в сторону старшего, он громко и эмоционально затараторил на своем странном волапюке. Посмотрев записи, поспорив и получив на лапу, полли наконец-то признали, что зачинщиком драки был не я, ибо какой нормальный человек, неся с собой животное, нападет на двух взрослых граждан Федерации. Бойл, судя по-всему напился до потери речи, и стоял рядом Перси, беспомощно улыбаясь. Иногда он бросал на меня сочувствующие взгляды, что выглядело довольно комично. Весы правосудия окончательно склонились на мою сторону, когда в тоннель степенно вошло четверо азиатов черном. Скинув две тысячи фунтов на счет отделения народной милиции и самообороны, меня наконец отпустили. Перед уходом, адвокат договорился о том, что меня проводят прямо до трапа "Башмачка", и удалился, подхватив потерявшего реальность Бойла, а меня так же сноровисто, как и в прошлые разы затолкали на верхний ярус транспортера.
Саднило разбитое лицо, ныли мышцы, но была надежда, что скоро подействует обезболивающее. Я валялся у себя в каюте, и размышлял но. Слишком много событий меньше чем за сутки. Убийство пассажира, разговор с боссом якудзы, нападение. С первым проблем не возникало, надо под камеру перетряхнуть вещи пассажира и сдать на ближайшей станции. Второе меня выводило из себя почище матушкиных нотаций. Раздражал не Оззи, попершийся на Надежду вместе со мной, не дед Хашимото, с его проверочной чашкой. Раздражала неопределенность. Понятное дело, что меня, просто развели. Если бы не проступок Озза, который мог оказаться и надуманным, то все равно я бы имел разговор со стариком, и меня все равно заставили бы пообещать услугу якам. Мафиози бы начал плести про героического деда, про неоценимую помощь, про преемственность поколений, и далее в подобном духе, пока я не согласился. Из того, что я читал, яки действительно не требовали невозможного. Хотя и легкими их просьбы не были. Оставалось надеяться, что придется протащить через таможню какой-нибудь запрещенный груз, а не устроить перестрелку, ограбление банка, или того хуже, оформить себя поручителем кредита. С этим нападением тоже не все гладко, зачем понадобилось людям с федеральным гражданством от провинциала, на станции, которую контролируют анархисты? Может это из-за убитого пассажира? Разгадок я не находил, а разум все больше и больше растворялся в тумане обезболивающего.