— Это её вторая беременность, — продолжает София. — Она выносила первого ребенка и подарила его своему хозяина и теперь с удовольствием вынашивает второго. Поверь, это большое счастье подарить миру новую жизнь! Твоего сына воспитают настоящим мужчиной, а девочку отдадут в хорошую семью, где она станет продолжателем рода. Это ведь волшебно! — размахивает руками.
Это было бы волшебно, если бы не было так ужасно.
Подходит ко мне и улыбаясь поглаживает рукой по лицу, как мама.
— Ты привыкнешь. Это теперь твоя жизнь. Пообещай мне, что подумаешь над моими словами.
— Обещаю, — мне действительно есть над чем подумать.
— Пойдем обратно в дом, если захочешь, то можешь еще вечером сама сходить погулять.
— Хорошо…
Идем в сторону дома.
— А чем здесь вообще девушки занимаются? Скучно ведь просто лежать, гулять и книги читать.
— Можешь заняться каким-нибудь хобби. Кто-то любит рисовать, кто-то вязать, готовить. У нас даже преподаватели есть. Поэтому если захочешь, то скажи мне, я всё организую.
Провожает меня до комнаты и уходит.
Сажусь на кровать, несколько минут смотрю в одну точку на шкафу.
Затем опускаюсь на пол, на колени и начинаю рыдать. Господи, как я оказалась в этом дурдоме?!
Можно сказать, я легко отделалась со своими шрамами, другую девушку насиловали и били при всех, пока она не выдержала и не умерла от мучений. И София говорит, что тоже самое происходит за забором, что там плохо, а здесь хорошо. То есть, то, что здесь хозяин бьет — это норма и к этому нужно привыкнуть.
И я ведь действительно без понятия, что находится по ту сторону! Вполне вероятно, что это правда. Но девушка ведь, с которой мы собирались бежать, она выходила за пределы двора и раз она решилась сбежать, значит там нет всех этих ужасов. А может она их просто не видела.
Сажусь на ягодицы и опираюсь спиной о кровать.
Что мне делать?
Самый простой вариант — это смириться. Отдать своё тело во власть хозяина, и он сможет делать с ним что угодно: бить, трахать, делать ребенка. А мне остается только принимать все это и периодически рожать детей. Интересно, сколько это будет длиться? Даже если я всё выдержу, лет через десять меня сдадут в утиль из-за ненадобности, но думаю это произойдет раньше, из-за однообразия.
Вспоминается та девушка во дворе. Она действительно выглядела счастливой. Но какой-то странной. Я бы подумала, что ей дают наркотики, но вряд ли они хотят навредить ребенку, поэтому думаю, что она просто сломалась от безысходности.
Еще, насколько я заметила, все люди здесь какие-то двуличные. В первый раз, когда я общалась с Софией, еще в той маленькой комнате, она мне показалась грымзой. Чуть позже, когда мы гуляли во дворе, она, наоборот, показалась хорошей женщиной, заботливой. Сегодня же она была, то злым полицейским, то добрым. И Амир такой же, то бьет, то ласкает.
Я вообще не понимаю кто есть кто и кому можно доверять! Видимо никому. Врачи по-любому такие же, кажутся добрыми, обещают помочь, а потом пристрелят где-нибудь за углом.
Нет, нужно думать, как самой выбраться. Пока у меня только единственный вариант — это втереться в доверие к хозяину и под каким-нибудь предлогом уговорить его выйти за пределы двора. Может быть мне нужна медпомощь. Не здесь ведь мне будет аппендицит вырезать? Хотя кто их знает, не удивлюсь, если и операционная есть.
ГЛАВА 19
Амира нет уже почти неделю. У меня же каждый день проходит, как день сурка.
Просыпаюсь, умываюсь, зарядка, которую решила начать делать по утрам, завтрак, прогулка, обед, чтение, ужин, сон.
И так каждый день. Иногда только меняю пару действий местами.
Так, конечно, хозяин становится самым близким человеком, потому что с ним можно хоть немого поговорить.
Подумывала завести какое-нибудь хобби, но я ведь не собираюсь здесь надолго задерживаться, поэтому обойдусь пока книгами.
На свою спину я всё-таки посмотрела. Не выдержала. Как я и думала, вся спина и часть ягодиц в некрасивых розовых рубцах. Без понятия заживут ли они когда-нибудь, но сейчас это меня волнует в последнюю очередь. Без одежды меня видит только Амир.