– На тот случай, если вы захотите пожелать мне спокойной ночи, мадам, я оставлю дверь открытой.
Я нарочито медленно поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж корчмы, и, оглянувшись, посмотрел на мою соблазнительную хозяйку. Она поправляла свои тяжелые волосы, заколотые в сложную прическу. Вздохнув, я направился к двери своей комнаты.
Номерок оказался вполне презентабельным. В комнате было чисто, на окнах миленькие цветастые занавесочки. На столике у приличной кровати – кувшин с водой и чашка, под кроватью – ночной горшок. Отдернув покрывало, я вдохнул мягкий запах свежего сена и чистого полотна. Только сейчас я понял, как же я устал за день. Хотелось только одного – раздеться, лечь и обо всем забыть.
Я разделся, аккуратно уложил одежду на стуле, растянулся на кровати и почувствовал, что сейчас заплачу от счастья. Первый день в этом мире заканчивался совсем неплохо. Я ожидал худшего…
– Ээй, господин Алекто!
Я открыл глаза. Мадам Франсуаз стояла у моей кровати, держа в руке масляный фонарь.
– Мадам?
– Я оценила вашу любезность, господин Алекто, – сказала она, помахав мне длинными накрашенными ресницами. – И пришла пожелать вам спокойной ночи.
– Боже, как мило. – Я вскочил с кровати и взял ее за руки. – Тогда позвольте еще и поцелуй вместо стакана молока?
– Тысячу поцелуев, дорогой.
Я положил руки ей на талию и почувствовал, что она прямо пышет жаром, ну просто обогреватель «Де Лонжи», а не женщина. Какое-то время мы самозабвенно целовались, потом я избавил ее от корсажа, юбки и нижней кружевной рубашечки, оставив только милые кремовые чулочки. Мадам Франсуаз тем временем нашла милую забаву для своей правой ручки, и ее умелые ласки были до того в тему, что я ощутил необыкновенный прилив мужских сил и способностей.
– А как же твой муж? – шепнул я, пытаясь избавиться от последних сомнений.
– Я вдова, – прошептала она мне в ухо. – Мой бедный Пьер умер. Год тому назад.
– О! – сказал я и повалил ее на кровать.
Этой ночью я понял, что означает выражение «изголодавшаяся по любви женщина». Думаю, охи и стоны мадам Франсуаз были слышны даже в Саграморе. Милая трактирщица оказалась настолько темпераментной и изобретательной, что я просто потерял счет нашим заплывам. Никогда не думал, что мужская работоспособность настолько зависит от партнерши! После четвертого или пятого раза, когда я почувствовал, что напоминаю до капли выжатый лимон, я попытался устроить небольшой перерыв для куртуазной беседы и восстановления сил, но мадам Франсуаз нежно зажала мне рот своей мягкой горячей ладошкой и шепнула:
– Мы будем болтать или любить друг друга?
Вопрос мог иметь только один правильный ответ, и я его дал. Лишь на заре прекрасная трактирщица решила, что с меня хватит.
– Это было чу-дес-но! – шепнула она мне и, наградив последним добивающим насмерть пятнадцатиминутным поцелуем, покинула меня. Подобрала с пола свои вещи, позволила мне напоследок полюбоваться на свои ослепительные ягодицы без всяких признаков целлюлита, на свою чудесную кошачью спинку и, послав мне воздушный поцелуй, исчезла за дверью. Я остался лежать на простыне, превращенной в лохмотья, весь облепленный перьями из разорванных подушек, и все гадал, где же я сейчас нахожусь – то ли в деревенской гостинице, то ли в раю, то ли в морге.
Глава девятая
Захариус Сто Бутылок
И тут мне этот монстр как вдарит! Я аж с ресурса слетел…
Я проспал мертвым сном до полудня, а по пробуждении, еще раз с удовольствием вспомнив события минувшей ночи, прикинул план действий на ближайшие двенадцать часов. Все шло к тому, что мне необходимо повидаться с магом по имени Захариус. Одевшись и причесавшись, я спустился вниз и увидел, что мадам Франсуаз в нарядном цветастом платье хлопочет за стойкой, разливая по кружкам темный шипучий сидр. Я улыбнулся ей, помахал рукой. Она ответила мне лучезарной улыбкой. Похоже, мои ночные подвиги очень сильно подняли ее жизненный тонус.
– Мадам! – сказал я томно, подойдя к стойке. – Благодарю за великолепную комнату, в ней так сладко спалось! Я видел чудесные сны. Сколько я вам должен за ночлег?
– Двадцать соверенов за комнату, – сказала она. – За сны я с вас ничего не потребую.
– Сейчас меня ждут дела, – сказал я, положив монеты на стойку. – Но когда я закончу с ними, обязательно вернусь к тебе, милая Франсуаз, чтобы увидеть продолжение своих снов.
– Боюсь, господин Алекто, в моей корчме чудесные сны снятся только один раз, – ответила мадам Франсуаз, и в ее глазах появилась непонятная печаль. – Но если захотите остановиться у меня, буду рада. Прощайте, да благословят вас Бессмертные!