Внутри корчмы было темно, чадно, а смесь запахов была такая, что меня чуть не стошнило. М-да, подумал я, не «Макдональдс» и даже не привокзальная закусочная. За длинными, скользкими от жира и пролитого пива столами закусывали несколько гостей – по всей видимости, хозяева стоявших во дворе подвод. Вид и запах пищи вполне соответствовал тем мерзким звукам, которые издавали едоки, поглощая свой обед. На меня они даже не глянули. Я им был по барабану. Поискав глазами, я увидел в дальнем углу что-то вроде барной стойки, а за ней – тучного мужчину с шикарными бакенбардами а-ля самодержец Александр Второй.
– Что нужно? – осведомился мужчина, когда я подошел к стойке. – Поесть? Выпить? Комнату?
– Ни то, ни другое, ни третье, – сказал я, хотя мне очень хотелось есть и пить. – Я сын Пертинакса.
– Того самого Пертинакса? – Глазки толстяка сверкнули в полутьме. – Старины Пертинакса из Рокара? Давненько я про него не слышал, клянусь Бессмертными. Как он поживает?
– Он умер.
– Печально. Но это жизнь. Все там будем.
– Он просил передать тебе это. – Я протянул толстяку письмо папаши Пертинакса. – Прочти его.
– Хм! – Толстяк пробежал письмо глазами и внезапно швырнул его на полную углей жаровню. Я даже вскрикнул, увидев это. Письмо вспыхнуло и в несколько секунд сгорело дотла, добавив к царящей в корчме вони едкий смрад горелой кожи.
– Было письмецо, и нет письмеца, – ухмыльнулся толстяк. – Что дальше?
– Я жду, когда ты отдашь мне деньги.
– Какие деньги?
– О которых говорится в письме.
– В каком письме? – Толстяк самодовольно хихикнул. – Покажи мне письмо.
– Слушай, ты, наволочка с говном, – прорычал я, обходя стойку и приближаясь к трактирщику, – если ты вздумал меня кинуть, я тебе…
– Ладно-ладно, успокойся, я пошутил, – затараторил трактирщик, отступая к большим бочкам в углу. – Шуток, что ли, не понимаешь?
– Хреновые шутки не понимаю. И бью за них фейсы до получения однородной синей массы.
– Ишь ты, горячий какой лошок попался! Не кипятись, парень. Отдам я тебе папашины дукаты, честью клянусь. Но не сразу. Проблемка у меня одна есть; коли поможешь решить, я к Пертинаксовым денежкам еще и от себя прибавлю хорошую толику.
– Плевать мне на твои дела. Давай мои деньги, и я пойду.
– Да я ведь от души, парень. Дело-то пустяшное, а заработать можно неплохо.
– Неплохо – это сколько?
– Двадцать дукатов. Плюс бесплатно можешь у меня переночевать.
– Что за дело? – Я понял, что мне предстоит какое-то задание, которое так или иначе следует выполнить.
– Я же говорю, пустячок. Здесь неподалеку есть одна пещерка. Мы промеж себя называем ее Дерьмовой Норой. В пещерке есть источник самого настоящего акваголя.
– Акваголя?
– Ну да. Ты что, никогда не слышал про акваголь?
– Слышал, – соврал я. – Ну и что надо сделать?
– Принести мне флягу этого самого акваголя. Есть у меня один клиент, всю плешь мне проел с этим акваголем. Найди да найди. Принесешь – отблагодарю.
– А чего сам не сходишь, если дело, как ты говоришь, пустяшное?
– Стар я стал по жаре мотаться. А послать некого. Жена у меня больна, лежит, бедняжка, не встает. А местных послать нельзя – по дороге все сами вылакают, стервецы.
– Понятно. – Я почесал переносицу. – Как добраться до пещеры?
– Как выйдешь из ворот корчмы, иди по дороге вниз, к озеру. Дойдешь до озера, поверни направо и топай вдоль берега. Там и увидишь вход в пещеру.
– Ладно, принесу я твою водичку. Только запомни, станешь крутить, я тебе…
– Понял, понял. – Трактирщик протянул мне здоровенную тыквенную бутыль на ремне. – Фляжку-то не потеряй, она денег стоит.
– Не потеряю. Жди, скоро приду.
– Ага! – Трактирщик закивал. – А я тем временем денежки приготовлю.
Покинув корчму, я решил для начала найти кузницу. Задание, которое дал мне трактирщик, имело подозрительный запах, и я понял это с самого начала. То ли заметил хитрый блеск в глазах канальи-Кацбалгера, то ли предчувствие сработало. Как бы то ни было, мне нужно оружие. И единственное место в Мартенеке, где его можно раздобыть, – это кузница.