— «Дорогому другу Алексею…» Ты веришь в такую дружбу?
— Верю!
Она поставила фотографию на место и села на диван. Лицо ее опять стало задумчиво и печально.
В представлении Корепанова Ася всегда будто двоилась. Когда он смотрел на нее, перед глазами вставали две женщины. Одна — гибкая и тонкая хохотушка, страстно влюбленная в жизнь, в себя и в него, Корепанова. Вторая — внешне такая же, но немного повзрослевшая, тоже веселая, но с глазами, в которых нет-нет, да и проглянет грусть. Эти две женщины никогда не сливались воедино. Первая всегда вызывала чувство легкой скорби, как при воспоминании о чем-то дорогом, но давно и безнадежно потерянном. Вторую было просто жаль.
Не хотелось верить, что Ася приехала в роли ходатая за Бритвана. «Для нее это непосильная задача», — подумал Алексей.
— Давай не будем ни о чем говорить, пока ты не поешь, — сказал он.
Она обернулась, и Алексей опять увидел в ее глазах тревогу.
— Ты не знаешь, что с ним творится, — чуть слышно произнесла она. — Таким я его еще никогда не видела.
Алексей налил вина — сначала Асе, потом себе, поставил бутылку.
— Садись. Будем ужинать.
Она неторопливо прошла к столу, села, подперев лицо руками, глядела на Корепанова.
— Не понимаю, как ты можешь оставаться спокойным, когда у него такая беда? Ведь он тебе друг, Алеша!..
— Давай выпьем.
Она встала, прошлась по комнате туда и обратно и снова села.
— Давай выпьем, — повторил Корепанов.
— Хорошо, выпьем.
Она пила неторопливо, как всегда. Закусила ломтиком малосольного огурца, отломила вилкой краешек котлеты, долго жевала. Потом отодвинула в сторону тарелку.
— Ты ешь. Ты ведь и не обедала, наверное…
Она встала, опять прошлась по комнате и хрустнула пальцами.
— Мне страшно от твоего каменного спокойствия. Мне кажется, что ты рад. Рад тому, что случилось.
— Если по правде, то я действительно рад.
Она испугалась. Испугалась не столько за Бритвана, сколько за Корепанова.
— Чему, Алеша? Чему рад? Тому, что он ошибся? Ты этому рад?
— Перед твоим приездом я звонил в больницу. Дежурный врач сказал, что больному значительно лучше. Потом взял трубку Леонид Карпович. Он то же самое сказал… Кстати, почему он не сказал, что ты поехала сюда?
Она не ответила. Села на свое место, нервно теребила край скатерти, затем принялась тщательно ее разглаживать.
— Я сама приехала, — произнесла она чуть слышно, не подымая головы. — Он ничего не знает.
«Ты ведь никогда не лгала, зачем же ты сейчас говоришь неправду?»
— Налить тебе? Это сухое вино, некрепкое.
— Ты не веришь мне, да?
— Чего он хочет?
Она опять стала комкать край скатерти.
— Не знаю… Не знаю. Но эта история не должна получить огласки. Новый секретарь очень плохо относится к Лене. Он доведет дело до суда.
— Ведь есть запись в истории болезни и в операционном журнале, — сказал наконец Алексей. — Кроме того, во время операции присутствовала сестра…
— Она будет молчать. А в истории болезни и в журнале… Леня сказал, что все это можно переделать, если ты завтра приедешь или прилетишь. Он тебя пригласит на консультацию.
Алексей молчал. Долго молчал. Она смотрела на него с нетерпением.
— Это ведь не злой умысел, Алеша, — произнесла она с мольбой в голосе. — Это ошибка. Неужели у тебя никогда не бывало ошибок?
— Были, конечно.
Ася обрадовалась.
— Вот и у него! У него тоже ошибка!..
Корепанов ел. Неторопливо, спокойно, хотя кусок и не лез в горло.
— Что же ты опять молчишь?
— Я хочу этот случай поставить на обсуждение научного общества врачей.
— А если Кротов выздоровеет?
— Все равно.
— Ну почему, Алеша? Почему?!.
Алексей видел, что она вот-вот разрыдается, понимал, что каждое его слово бьет по ней со страшной силой. Он понимал, что так нельзя, что это жестоко, что надо ее пощадить, но сдержать себя он уже не мог.
— Ты спрашиваешь, почему? Он знает, почему. Потому что он был пьян. Если бы не это, ошибки не произошло бы. Он хирург высокой квалификации. И это не просто ошибка. Это — преступление!
Он подошел к этажерке и стал поправлять на ней книги, чтобы они стояли ровно, одна к одной. Ася знала эту его привычку. Когда он волновался или был чем-нибудь озабочен, он всегда начинал вот так выравнивать книги на этажерке. Она чувствовала, что он еще не все сказал, и ждала.
— Да, это не просто ошибка. И больше всего меня поражает, что именно ты приехала ко мне с просьбой скрыть это. Ты, такая прямая и честная. Я понимаю, он твой муж…