- Второй этаж? Может быть тяжко.
В тоннеле резко посветлело, ослепив крысу на пару секунд. Первым заговорил мужчина средних лет крепкого телосложения, вооружённый тяжёлым мечом и большим щитом.
- Пустяки, если не потянем, то всегда сможем отступить.
Отвечал ему задорный голос юнца, лет двадцати отроду. Недолго думая, я записал его в разбойники за рапиру и кинжал в руках.
- Прошлый раз ты тоже так говорил, Лиам, и что в итоге?
Зло процедила магичка в длинном фиолетовом платье, вооружённая жезлом.
- Да ладно тебе, Амбер, все ведь живы остались! Ты ведь согласна со мной, Ванесса?
- Это так. Но из-за твоей поспешности мы едва не отправились на встречу с Богиней.
Отвечала ему высокая жрица с непроницаемым лицом, скастовавшая знакомый мне светляк, словно риски и потери ей были совершенно безразличны, как и всё происходящее вокруг.
- И лишились всего заработка!
Дополнила волшебница, чьё лицо выглядело примерно так же, как у студентки, в последнюю неделю решившей выучить весь материал за семестр.
- Не шумите. У всех бывают промахи, главное – не повторять ошибки дважды.
Судя по тому, как притихли остальные, именно танк являлся лидером стандартной фэнтезийной группы приключенцев.
- Пойдёмте тогда, чего тянуть?
С лёгким нетерпением сказал разбойник, шевеля конечностями без остановки. Мне даже стало капельку интересно, он всегда такой подвижный или только в подземелье?
- Да. Смотрите в оба. Амбер, на тебе карта.
Забавно то, что все они тащили типовые рюкзаки, что сильно выбивалось из привычных для фэнтезийных историй образов. Магичка достала из своего клочок бумаги и взмахом жезла применила на нём неизвестную магию.
- Готово.
Отчиталась она, и группа выстроилась в боевой порядок, с разбойником впереди и танком позади. Пришлось уводить и расставлять кобольдов так, чтобы они не попадались на глаза авантюристам. Параллельно создавался боевой отряд, чтобы прощупать гостей. Выглядели они посредственно, беднее группы, чьей частью раньше являлся Консерва, но судить о силе только по снаряжению слишком недальновидно. Жаль, людишки шли молча, не порадовав меня «сталкерскими» байками о местных аномалиях. А вот был бы я главным героем какой-нибудь типичной истории, обязательно услышал нечто, способное дать только одному мне понятную подсказку о местонахождении легендарного артефакта. М-м, что ж, видно, у антагонистов это не так работает, да и сущность с ними, ведь ушей моих коснулось приближающееся шуршание ткани.
- Ты не торопилась.
Моя милая миниатюрная феечка сердито топала босыми ступнями по камню, корча всё ту же брезгливую мордаху. Фигурку её скрывало большое, для таких габаритов, одеяло, отчего один край касался пола.
- А куда мне спешить? Всё равно выеб…
Падшая подошла достаточно близко, чтобы мой палец коснулся тонких, прохладных губ, оборвав очередное чёрное слово.
- Хочешь ещё раз поспорить?
Несколько секунд насмешливый и недовольный взгляды боролись, пока веселье не одержало верх.
- Ну уж нет. Всё равно нае… ладно, обманешь.
Я откинулся назад и похлопал по бёдрам, заставив взгляд Аттезы на секунду устремиться в потолок. Её раздражало моё поведение не меньше, чем собственное подчинённое положение. Тем не менее приятный аромат стал совсем близким, пробуждая голод с новой силой, а на колене появилась приятная, мягкая тяжесть, стимулируя совсем иное желание, впрочем, очень похожее на первое.
- Рад, что ты такая кроткая и понимающая. А теперь расскажи, как бы ты меня убила в сложившихся обстоятельствах? У тебя ведь больше нет оружия, правда?
- Будь моя воля, я бы впилась тебе в шею и кусала до тех пор, пока не поломала зубы о хребет. Или разодрала бы горло ноготками и вырвала кадык. Или выдавила глаза. Или проткнула уши. Создала бы теневой клинок и разрубила твою наглую рожу надвое...
Аттеза смаковала фантазии о моём убийстве, как невероятный деликатес, расплывшись в злобной, но весёлой улыбке. Выслушав её речь, я выпустил туман и сделал с него кандалы для рук и ног, ошейник, и неспешно заковал падшую, в конце применив доминирование, легонько обозначив, что она полностью в моей власти. После приобнял её сзади за талию и проказливо усмехнулся, наблюдая преображение личика в скучающе-разочарованное.