Что‑то во мне победило, и я раскрыл ладони. Куропатка, к моему удивлению, немного постояла перед нами, несколько раз крутнулась на месте перед дедом, затем неторопливо побежала в лес. Почему побежала? Хоть убейте – не знаю.
Я еще долго смотрел ей вслед. Еще долго слушал лес, его чарующий говор. Без мыслей. Просто слушал. Просто смотрел.
Глава 24
Лес, лес, лес и снова лес. Ели, сосны, березы, осины, орешник, кусты и бурелом. Как дед находил дорогу, я не знаю. Знаю только, что он исцелил Татьяну, и это удалось ему блестяще. Мы шли по таким местам, где над нами не было видно неба, – так сплетались ветвями кроны деревьев. Мы проходили мимо елей в несколько обхватов, мимо вырванных древних дубов. Я слышал рокот лопающихся на морозе сосен, я видел, как испаряется снег, не долетая до земли… Не знаю, как и что делал старик, но в пути мое восприятие усилилось настолько, что я стал ощущать присутствие птиц и зверей.
Мы шли бесконечно долго, дневали, снова шли, ночевали и опять шли. У нас не было недостатка в пище и воде. Дед, как волшебник, то и дело исчезал и появлялся со всем тем, в чем мы нуждались. Я потерял счет дням. Татьяна уже вовсю ласково называла старика «деда» и часами перешептывалась с ним. Оба время от времени заговорщицки хихикали… Дни стали похожи друг на друга.
Ночь. Небольшая поляна. Сплошная стена деревьев вокруг. Я лежу на бревне и смотрю в бесконечность. Мне не нравится день. Ночью мне спокойней. Не бывает одинаковых ночей, каждая скрывает в себе неразгаданную тайну. Любая ночь полна загадок. Ночью случается больше волшебства, нежели днем.
В той, прошлой жизни бытовая круговерть усыпляла и убивала меня. Я не видел всего того, что находилось у меня под самым носом, не радовался чудесам, окружающим меня на каждом шагу. Я лицемерил, носил маски. Я не был самим собой, да и не хотел им быть. И самое главное – я не пытался слушать свое сердце. Впрочем, все сложное всегда становится простым и понятным, если уделить ему толику времени. Много не надо. И лишь это время не будет прожито впустую. Как много нас жило во сне и как много погибло, не проснувшись…
Ночное небо безумно красиво, если не освещается светом города. В городе никогда не увидишь так много звезд, как здесь. Свет зданий, фонарей, машин… Над городом всегда бушует белое зарево, всегда стоит туман. Город полон пустоты, он выпивает силы, пожирает мысли и души. Город – это пастбище для серых обездушенных баранов, занимающихся удовлетворением собственных потребностей. Баранов, сошедших с ума, низвергнутых в ад похотей и греха. Может быть, хорошо, что города погибли? Они должны были погибнуть. Как ни крути, а выбора у них не было. Были лишь способы.
Безмятежное черно–серебряное море прочертила яркая стрела метеора. От неожиданности и восхищения я шумно выдохнул. Душа наполнилась восторгом. Ради такого мига стоит прожить жизнь. Сколько же пустоты было там, тогда, много месяцев назад…
Я не спал этой ночью. Я бродил среди звезд.
Однажды мы вышли к широкой реке.
— Припять… – задумчиво выдал дед и тихо добавил: – Сегодня у нас будут гости.
Я промолчал, да и говорить было не о чем, – гости так гости. В последние дни я почти не разговаривал. Мне все больше и больше нравилось молчать. Молчать, слушать и наблюдать. Да и старик, скорее всего, говорил сам себе.
— Внучок, люд‑то странный сегодня будет… Да… Ты в разговоры не лезь, ружжом своим не махай, – теперь дед обращался ко мне, его задумчивый взгляд настораживал. – Отдай его мне, так оно спокойней будет.
Вот за что деда уважаю, так это за его красноречие и манеру убеждать. Я отдал свой АК и сразу почувствовал себя голым. Неуютно, в общем.
Мы разбили лагерь в живописном месте, на выступающем высоченном обрыве. К нам можно было подойти только со стороны леса. Лагеря не было видно, зато я наслаждался прекрасной панорамой… И как не наслаждаться! Заливные луга, ледоход. Что может быть красивей? Что еще может заворожить так, как завораживает бездонное синее небо, теплое солнышко и ненавязчивое пение птиц, запах весны? Жить мгновением… Что может быть лучше? Так могут все дети и лишь немногие взрослые.
Тишина, ты расслаблен, ты видишь ветер, видишь и ощущаешь, как дышит земля, видишь невидимое. Ты вне времени, вне пространства. Все элементарно. Тихо потрескивает небольшой уютный костерок. Оранжевое пламя танцует, обнимая хворост.
— А вот и гости… – дед усмехнулся и ласково посмотрел на меня. – Опять проворонил.
На поляну вышли трое мужчин и женщина. Все были одеты одинаково: фуфайки, ватные штаны, валенки, вязаные шапки. У всех за плечами объемные рюкзаки. У самого худого – калаш на шее. Я непроизвольно дернулся и услышал смешок деда. Ай да старик… Ведь знал, что я первым делом схвачусь за оружие.