В коридоре слабо горел желтоватый свет. Было настолько тихо, что тонкий слух различал едва слышное потрескивание ламп, но Стив бы не обратил внимания, даже если бы потолок начал рушиться ему на голову.
Потому что каких-то шесть часов назад ему на голову рухнуло по меньшей мере небо.
Стив снова посмотрел на толстое стекло, за которым скрывалась затененная комната – предназначенная для злобствующего Брюса, сейчас она была занята другим человеком. Не менее злобствующим, впрочем, человеком, которого пришлось усыпить лошадиной дозой снотворных, да и то никто не брался сказать, насколько их хватит.
Баки. Его Баки был там – живой, но кромешно беспамятный.
Стив даже представить себе не мог, что можно делать с человеком, чтобы лишить его самого ценного – памяти, собственной личности.
– Ты не идешь? – позвал его Брок, вырывая из размышлений, и Стив встряхнулся, поворачиваясь к нему.
На Броке были только домашние штаны и кроссовки. Встрепанный, он выглядел усталым и измотанным, и Стив почувствовал угрызения совести. Без него, особенно когда он был в шаговой доступности, а не находился на задании черте где, Брок засыпал тяжело, и сон у него был тревожным.
– Не могу, – виновато сказал Стив, притягивая его к себе, и уткнулся лбом в его живот.
Мягкое тепло чужого тела и знакомый до последней нотки запах ласково осели на коже, и напряжение, сковывавшее каждую мышцу, чуть отступило. Даже дышать будто стало легче.
Брок вздохнул и погладил его по волосам.
– Он вряд ли очнется до утра, Стив. Да даже если и да – выломать ничего все равно не сможет, – сказал он таким тоном, что было сразу понятно, что ни на какой результат от своих слов он заведомо не рассчитывает.
Стив и сам все это знал, но караулил в коридоре не потому, что опасался, что Баки сумеет открыть толстенную дверь и отправится сеять хаос. Горечь разъедала ему сердце так, что казалось кощунством просто пойти завалиться спать в теплую постель после всего того, что он узнал.
– Он был жив, Брок. Он выжил, а я его даже не искал. Я валялся подо льдом и ничего не чувствовал, а он… – голос предательски дрогнул, и Брок крепко прихватил его за волосы на затылке, как делал всегда, когда хотел успокоить.
Стив настолько привык к этому жесту, что иногда пытался таким же образом угомонить разыгравшиеся нервы в одиночестве, но без Брока это не срабатывало.
– Ты ни в чем не виноват, – Брок, наклонившись, поцеловал его в макушку и сел рядом, опираясь на стену спиной. – К тому же ты спас его сейчас, для него это шанс. Правда, я бы предпочел, чтобы ты чуть почаще пользовался головой, а не пер, как танк, – добавил он со сдержанным недовольством в голосе.
Стив снова ощутил перед ним вину.
– Я просто… У меня перед глазами потемнело, когда я его увидел, – оправдание выглядело жалким даже для самого Стива, что уж говорить о Броке, который, приподняв бровь, уставился на него с самым скептическим выражением лица, на какое был способен.
Даже шерстью на мгновение оброс, но тут же, дернув головой, вернулся к обычному облику. Брок вообще, как теперь, прожив с ним столько времени, знал Стив, перекидывался чуть ли не по любому поводу с такой же частотой, как и остальные дуалы. А те несколько недель в самом начале, когда Стив все никак не мог его подловить, были скорее исключениями из правил – оказывается, пара чувствовалась острее в обороте, и Брок, чтобы лишний раз себя не нервировать, очень старательно тогда сдерживался.
– Ты угрожал Фьюри, – напомнил Брок. – И да, я тебя, конечно, поддержал, но предпочел бы, чтобы ты не совал голову в петлю.
– Прости, – крепко стиснув его ладонь, извинился Стив, стараясь не думать о том, что было бы, если бы Фьюри оказался менее понятливым.
В конце концов, Баки именно его хотел убить, а они с Броком вообще оказались в том же месте по чистой случайности. Они мирно ехали домой, когда выруливший на запрещающий сигнал светофора Фьюри прошелся впритирку с их машиной, снеся попутно зеркало, и умчался дальше, преследуемый несколькими автомобилями.
Стив с Броком, разумеется, поехали следом, а дальнейшее слилось в калейдоскоп смазанных картинок. Баки – тогда еще не Баки, правда, а стремный незнакомец в маске – подорвал машину Фьюри, который, как оказалось позже, выступал в роли живца, специально его выманивая. Там вообще всплыла интересная история с ГИДРой, которую директор ЩИТа обнаружил у себя под носом и втихую пытался изничтожить до того, как убьют его самого.
Люди Фьюри, которые должны были разбираться с Баки, оказались вне доступа, и если бы не неучтенные факторы в виде Стива, Брока и вызванного ими туда же Тони, у ЩИТа был бы уже новый директор.
Когда с Баки слетела маска, Стива как по голове ударили. Он смотрел в знакомое и незнакомое одновременно лицо и не мог сдвинуться с места. Никак не отреагировавший на собственное имя Баки в него выстрелил, и если бы не страшно матерящийся Брок, сбивший его с ног, Стива бы так и убили.
Совместными усилиями Баки все-таки удалось скрутить и вырубить, и страшно довольный Фьюри собирался воплотить в жизнь вполне разумный принцип «пленных не брать», когда его планы расстроил Стив, в ультимативной форме сообщивший, что никого убить не даст. Брок тогда, не задавая вопросов, передвинулся так, чтобы закрыть распластанного по земле Баки, безоговорочно поддержав его, Стива, хотя это могло стоить ему жизни.
Фьюри, выслушав сбивчивые объяснения, отправил всю их троицу под «домашний арест» на базу Мстителей, взяв со Стива слово не вмешиваться в его разборку с ГИДРой, нигде вообще не отсвечивать и сделать так, чтобы наиболее опасный агент этой проклятой ГИДРы не оказался вновь в ее рядах. Обещание Стив дал с легкостью.
Так что теперь Баки был заперт в клетке для Брюса, наверху караулил Тони, наутро должна была приехать Ванда, а вокруг базы сомкнули такое кольцо охраны, что и мышь не проскочила бы.
И если Стиву в целом было наплевать на выставленный караул, который одновременно защищал их от попыток ГИДРы вернуть себе Баки и не давал покинуть базу им самим, то Брок, ощущавший себя загнанным в угол, тихо бесился.
– Спасибо, – Стив поцеловал Брока в ладонь и виновато уткнулся ему в шею носом.
Он и в самых смелых мечтах представить не мог, что в его жизни когда-нибудь будет человек, которому можно будет настолько безусловно доверять. Брок фыркнул и вздохнул, обнимая его за плечи.
Чутко прислушавшись к мерному тихому дыханию Баки, он вдруг сказал:
– Он точно из дуалов, Стив.
Это предположение Брок выдвинул еще днем, во время драки, но Стив тогда не обратил на него внимания. А потом было как-то не до того.
– Он в плен попадал, его, наверное, там, как меня… – начал он, но Брок снова фыркнул.
– Тебя твоя сыворотка не сделала дуалом, Роджерс. Ими рождаются, а не становятся, и этот твой Баки – точно из наших.
Стив попытался вспомнить, было ли что-то странное в Баки, которого он знал с самого детства, но в памяти не отложилось ничего необычного.
– Он никогда ничем не выделялся, – возразил Стив, отстраняясь.
Брок сверкнул глазами и скрестил на груди руки, обманчиво спокойный и неопасный. Красивый до чертиков.
– И не должен был. Дети не сразу начинают перекидываться, чтоб ты знал. Только в сознательном возрасте, когда уже достаточно соображают, чтобы не спалиться перед людьми, – отозвался он.
Не то чтобы это что-то меняло, впрочем. Стиву было бы плевать, даже если бы Баки оказался внебрачным сыном какого-нибудь инопланетного чудища, не то что самого обычного дуала. Он уже настолько привык к тому, что кто-нибудь рядом с ним постоянно отращивает на себе то шерсть, то перья, что даже реагировать перестал. И очень забавлялся тем, что Тони, который о дуалах знать не знал, и не представлял себе, насколько активно на него реагирует Пеппер.
Тем более что, как оказалось, обычные люди даже шерсти на чужом лице не могли коснуться, ощущая под пальцами одну только кожу – то, что и видели, собственно. Это было еще одной «фишкой», закрытой в замкнутом мирке дуалов, и Стив был, наверное, единственным человеком, на которого это правило не распространялось. И он был страшно благодарен Ванде за возможность чувствовать Брока полностью, с шерстью или без нее.