— Я в более невыгодном положении, — произнес я наконец. — Я не знаю, кто вы.
— Я Шерри Норт, — ответила она, и я снова удивленно уставился на нее, стараясь прийти в себя после такого шока. Она совсем не походила на ту Шерри Норт, с которой был знаком я.
— А известно ли вам, что вас на свете целое племя? — спросил я наконец.
— Я не понимаю, — нахмурилась она. Под низко опущенными бровями ее глаза казались обворожительно синими.
— О, это долго рассказывать.
— Простите, — кажется, до нее дошло, что мы все еще стояли лицом к лицу посередине кухни. — Может, вы присядете? Хотите пива?
Шерри достала из буфета две банки «Карлсберга» и села напротив меня за кухонный стол.
— Вы хотите рассказать мне длинную историю? — она открыла обе банки и, протянув одну мне, ожидающе взглянула на меня.
Я начал излагать ей тщательно отредактированную версию моего знакомства с Джимми Нортом после его появления на Сент-Мери. С ней было легко говорить, как со старым заинтересованным другом. Внезапно меня охватило желание рассказать ей все, как есть, всю горькую правду. Важно было с самого начала не допустить лжи. Она была мне совершенно чужим человеком, и все же я доверял ей, как никому другому. Я рассказал ей все так, как это произошло. Позже она накормила меня ужином — аппетитными тушеными овощами с мясом из керамического горшка. Мы ели их с домашним хлебом и маслом. Я продолжал рассказывать, но уже не о недавних событиях на Сент-Мери — и она внимательно слушала. Наконец я нашел собеседника с кем бы мог отвести душу.
Я рассказал ей о моей бесшабашной молодости, всю голую правду без прикрас, даже о том, как я, не совсем честно, заработал деньги на «Балерину» и как с тех пор часто подвергался всяческим искушениям.
Лишь после полуночи она, наконец, произнесла:
— Мне трудно поверить, в то, что вы рассказали. Глядя на вас, и не подумаешь даже, у вас такой вид…, — казалось, она подыскивала нужное слово, — достойный.
— Я всегда стараюсь быть таким. Но иногда мой нимб съезжает мне на глаза. Внешность обманчива, — сказал я, и она кивнула.
— Действительно, — она вкладывала в слова глубокий смысл, будто о чем-то предупреждая. — Зачем вы рассказали мне все это? Это ведь даже неразумно, не правда ли?
— Мне казалось, пора рассказать кому-то всю правду о себе. Извините, если выбор пал на вас.
Она улыбнулась.
— Сегодня вы можете спать в комнате Джимми, — сказала она. — Я же не могу выставить вас за дверь.
Я не спал предыдущей ночью и внезапно почувствовал, что валюсь от усталости. Мне казалось, что мне не хватит сил подняться вверх по лестнице, но я задал последний вопрос:
— Зачем Джимми прилетел на Сент-Мери? Что он искал? Вы знаете, с кем он работал? Кто они такие?
— Не знаю, — покачала она головой, и я понял, что это действительно так. Она бы не смогла солгать, после того, как я доверился ей.
— Вы поможете мне выяснить это? Поможете?
— Да, помогу, — ответила она и поднялась из-за стола. — Мы можем поговорить об этом утром.
Комната Джимми находилась под самой крышей, и ее скат придавал помещению неправильную форму. Стены были увешаны фотографиями и книжными полками, на которых плотно стояли книги, серебряные спортивные трофеи и всякая милая сердцу ерунда. Постель была высокая, с мягким матрацем. Пока Шерри Норт стелила чистые простыни, я пошел к «Крайслеру» забрать свои вещи. Она показала мне ванную комнату и ушла. Лишь несколько минут я пролежал, слушая шум дождя, а затем уснул. Но среди ночи я проснулся, и в ночной тишине мне показалось, что я слышу ее голос, вернее шепот.
Босиком и не одеваясь, я тихонько приоткрыл дверь спальни и бесшумно прокрался вниз по лестнице. Я посмотрел в прихожую. Там горел свет, и Шерри стояла у висящего на стене телефона. Она так тихо говорила в трубку, прикрывая рот рукой, что я не смог разобрать слов. Свет падал на нее с другой стороны, отчего ее тело сквозь ночную рубашку казалось почти обнаженным. Я чувствовал себя в роли любопытного Тома. Свет лампы придавал ее коже оттенок слоновой кости, а под тонкой полупрозрачной тканью угадывались манящие изгибы тела. С трудом я оторвал от нее взгляд и вернулся в постель. Я думал об этом телефонном звонке, и мне стало немного тревожно на душе, но сон снова свалил меня.