С его лица постепенно сползает улыбка.
– Надо было тебя спросить, да? – на его лице уже ни следа улыбки и огонек в глазах начинает затухать.
Бросаюсь ему на шею и жарко шепчу:
– Глупый, наивный Аксель. Он думает, что сможет избежать женитьбы на прилипчивой Ярости.
Отодвигаюсь, беру его лицо в руки и спрашиваю:
– Да куда ты денешься?!
И вижу, как огоньки в его глазах снова загораются. На губах появляется улыбка. Тут же спрашиваю строго:
– Ты же не из жалости? А то тогда я тебя точно побью.
Он со смехом прижимает меня к себе:
– Даже не близко, – отодвинувшись, говорит серьезно – Просто люблю тебя, моя Ярость. Давно и безнадежно.
Он снова целует. Очень нежно. А я таю. Он любит меня. И мы поженимся...
Днем следующего дня мы отправляемся делать две вещи – знакомиться с моим братом и его мамой и забрать самое необходимое для меня. Я переезжаю к Дамиру, сама в это еще не до конца поверив.
Едем в дом папы на двух машинах, так как в машине Дамира нет места для вещей, а в моей он отказался ехать, потому что его "мальчик обидится". Это он про своего "зверя" так. В итоге, приехали к папе каждый на своей.
Дамир, как джентльмен, позволил мне приехать первой. Сам отъехал на заправку. А меня на въезде во двор встретил восторженный пацан с громким:
– Ого! Вот это у тебя тачка! Дашь порулить?
Смотрю на него, прищурясь:
– А ты подрасти не хочешь сначала?
– Да нормально! До педалей достану!
Он начинает ходить вокруг моей малышки, трогая и рассматривая. А вокруг него радостно прыгают два щенка овчарки. Сбоку раздается голос папы:
– Познакомились уже? Это наш Тимур! – горделиво говорит он.
– И его команда, видимо... – дополняю, глядя на щенков.
Папа смеется:
– Да, это его питомцы. Сам воспитывает, сам обучает. Кинологом хочет стать.
Серьезно? Надо его с Ильей познакомить. К нам приближается женщина и скромно здоровается, видимо, та самая Алёна. Здороваюсь в ответ. Улыбаюсь искренне. Она мне нравится. Невысокая, симпатичная, лет 40 по виду. И к папе поближе держаться пытается. Стесняется.
В этот момент во двор въезжает Дамир. И Тимур, моментально, отлипает от моей машины и замирает столбом, глядя на машину Дамира. Тот останавливается недалеко от нас и выходит.
Тимур тут же с придыханием:
– Это что, Веном?! Реальный?!
Дамир кидает взгляд в нашу сторону и с улыбкой отвечает:
– Он самый.
– Да ладно...
Он даже подойти боится. Протягивает и тут же отдергивает руки.
– Можешь посмотреть, – говорит ему Дамир.
Тимур начинает пританцовывать:
– А за рулем посидеть можно?
Дамир кивает. Тимур уже касается машины, как завороженный:
– А поселфиться можно?!
– Только номера не свети.
– Ни одной цифрой!
Всё. Моя машина больше не интересна. Пацаны, что сказать. Дамир, тем временем, здоровается и знакомится с Алёной с, на удивление, теплой улыбкой.
После чего Алёна с папой уходят в сторону дома, предупредив, что ужин через полчаса. Дамир берет меня за талию и мы идем на качели у крыльца.
Вспоминаю, как увидела его с них в первый раз. Обнимаю, вдыхая родной запах вишни и шоколада.
– Разреши им! – говорит Дамир.
Обернувшись, замечаю как щенки Тимура скулят, сидя у машины. Радостный Тимур что-то объясняет им и открывает дверь. Щенки по одному влезают внутрь.
– По-моему, они всё поняли, – смеется Дамир.
– Весело теперь папе будет.
– Может, мне тоже сюда переехать? Поделим с Тимуром щенков...
Я начинаю его кусать. Он смеется и пытается увернуться:
– Да за что?..
– Я тебя сожру сейчас! – цапаю его за бок.
– Ай! Моя кровожадная Ярость... – он уже хохочет.
И тут сбоку раздается:
– Как ты её назвал? Ярость?!
Подошедший к нам Тимур перебирает негромко:
– Это она Ярослава, то есть Слава... А еще и Ярость?!
Он заливисто хохочет:
– Это самая зачетная кликуха, что я слышал! Можно я тоже буду ее так называть?
Он делает щенячьи глаза:
– Можно?!
Не только щенки у него чему-то учатся, но и он у щенков.
Дамир усмехается:
– Можно. Но только тебе.
Что?! Он издевается?!
– Да неужели я позволю кому-то вместо меня сказать после бани "Вон чистая Ярость идет!"
И смеется звонко, заразительно. Так, что ему вторит Дамир. Рядом прыгают весело щенки и, вроде бы, тоже хихикают.
Утыкаюсь лбом в грудь Дамира и вздыхаю обреченно. Кажется, мне капец...
Конец