Кьюджел сделал шаг вперёд.
– Я счёл бы это великой честью.
Старик покачал головой.
– Это привилегия только для равных ему. Лорд Маулфаг, лорд Глас, займите почётный пост. – Двое жителей приблизились к скамье, на которой лежал Радкут Вомин.
– Далее, – провозглашал старик, – должны состояться похороны, а волшебные линзы переданы Бубачу Ангу, самому достойному сквайру Гродза. Кто известит сквайра?
– Я снова предлагаю свои услуги, – сказал Кьюджел, – чтобы хоть в малой степени отплатить за гостеприимство, которым наслаждался в Смолоде.
– Хорошо сказано! – ответил старик. – Тогда торопись в Гродз; возвращайся со сквайром, который своим трудом и верой заслужил повышение.
Кьюджел поклонился и заторопился по пустошам к Гродзу. Он осторожно приблизился к крайним полям, перебегая от рощицы к рощице, и вскоре нашёл то, что искал: крестьянина, копавшегося мотыгой во влажной почве.
Кьюджел неслышно подкрался сзади и ударил деревенщину по голове палкой. Потом снял с него одежду из мочала, кожаную шапку, обувь. Ножом отрезал бороду цвета соломы. Взяв это все и оставив крестьянина, голого и без чувств, в грязи, Кьюджел своими длинными шагами направился обратно в Смолод. В укромном месте он переоделся в украденную одежду. В затруднении рассматривал отрезанную бороду и наконец, привязывая пучок к пучку, умудрился приготовить для себя фальшивую бороду. Оставшиеся волосы он затолкал за края кожаной шапки.
Солнце село, землю затянул сумрак цвета сливы. Кьюджел вернулся в Смолод. Перед хижиной Радкута Вомина дрожали огоньки масляных ламп, плакали и стонали тучные и бесформенные женщины деревни.
Кьюджел осторожно подошёл, гадая, что его может ожидать. Что касается маскировки, то она либо окажется эффективной, либо нет. Неизвестно, до какой степени фиолетовые полушария искажают восприятие; можно лишь рисковать и надеяться.
Кьюджел смело вошёл в хижину. Как можно более низким голосом он провозгласил:
– Я здесь, почтеннейшие принцы Смолода: Бубач Анг из Гродза, который тридцать один год доставлял лучшие деликатесы в закрома Смолода. И вот я здесь с мольбой о возведении в благородное сословие.
– Это твоё право, – ответил Старейший. – Но ты не похож на Бубача Анга, который так долго служил принцам Смолода.
– Я преобразился – от горя из-за смерти принца Радкута Вомина и от радости от предстоящего возвышения.
– Ясно и понятно. Иди, подготовься к обряду.
– Я готов, – ответил Кьюджел. – Если вы передадите мне волшебные линзы, я спокойно отойду с ними и наслажусь.
Старейшина снисходительно покачал головой.
– Это не соответствует обычаям. Прежде всего ты должен обнажённым встать в павильоне этого могучего замка, и прекраснейшие из красавиц умастят тебя благовониями. Затем будет произнесено заклинание Эддита Бран Маура. Затем…
– Почтеннейший, – прервал его Кьюджел, – окажи мне благодеяние. Прежде чем начнётся церемония, приставь мне одну из линз, чтобы я мог созерцать церемонию в полном блеске.
Старейшина задумался.
– Просьба необычна, но разумна. Принесите линзы!
Последовало ожидание, во время которого Кьюджел стоял сначала на одной ноге, потом на другой. Тянулись минуты; тело под грубой одеждой и фальшивой бородой отчаянно чесалось. К тому же на окраине деревни появилось со стороны Гродза несколько новых фигур. Один, несомненно, Бубач Анг, а у второго обрезана борода.
Появился Старейший, держа в каждой руке по фиолетовому полушарию.
– Подойди!
Кьюджел громко откликнулся:
– Я здесь, сэр!
– Налагаю на тебя мазь, которая освятит соединение волшебной линзы с твоим правым глазом.
В толпе послышался голос Бубача Анга.
– Подождите! Что происходит?
Кьюджел обернулся.
– Какой негодяй прерывает торжественный обряд? Убрать его немедленно!
– Правильно! – категорично подхватил Старейшина. – Ты унижаешь себя и величие нашей церемонии.
Бубач Анг, укрощённый, отступил.
– Поскольку церемония прервана, – предложил Кьюджел, – я охотно постерегу волшебные линзы, пока этих мошенников не удалят.
– Нет, – ответил Старейший, – это невозможно. – Он помазал правый глаз Кьюджела прогорклым жиром. Но теперь поднял крик крестьянин с отрезанной бородой:
– Моя шапка! Мой костюм! Моя борода! Есть ли здесь справедливость?
– Тише! – шептали в толпе. – Это торжественная церемония!
– Но я Бу…
Кьюджел сказал:
– Вставляй линзу, милорд; не будем обращать внимания на этих наглецов.
– Ты называешь меня наглецом? – взревел Бубач Анг. – Я узнал тебя, мошенник. Остановите церемонию!
Старейшина невозмутимо продолжал:
– Вставляю тебе правую линзу. Этот глаз временно держи закрытым, чтобы не перенапрячь мозг из-за противоречия. Теперь левый глаз. – Он сделал шаг вперёд с мазью, но Бубач Анг и безбородый крестьянин больше не желали сдерживаться.
– Остановите церемонию! Вы возводите в благородство самозванца! Я Бубач Анг, достойный сквайр. Тот, кто стоит перед вами, бродяга!
Старейшина удивлённо разглядывал Бубача Анга.
– Ты на самом деле похож на крестьянина, который тридцать один год доставлял продовольствие в Смолод. Но если ты Бубач Анг, то кто это?
Вперёд неуклюже вырвался безбородый крестьянин.
– Это бездушный негодяй. Он снял одежду с моего тела и бороду с моего лица. Он преступник, бандит, бродяга!..
– Подождите! – воскликнул Старейшина. – Это неподобающие слова. Вспомните, он только что провозглашён принцем Смолода.
– Ещё не вполне! – кричал Бубач Анг. – У него только один мой глаз. Я требую себе другой!
– Неловкая ситуация, – пробормотал Старейший. Он обратился с Кьюджелу: – Хоть ты и был бродягой и разбойником, теперь ты принц и ответственный человек. Каково твоё мнение?
– Я предлагаю заточить этих шумливых негодяев. А потом…
Бубач Анг и безбородый крестьянин с гневными криками ринулись вперёд. Кьюджел отскочил, но не смог удержать правый глаз закрытым. Глаз открылся, ему предстало такое поразительное зрелище, что у него захватило дыхание, чуть не остановилось сердце. Но одновременно левый глаз показывал реальный Смолод. Такую разницу невозможно вынести; Кьюджел пошатнулся и упал. Бубач Анг склонился к нему с высоко поднятой мотыгой, но его заслонил Старейшина.
– Ты в своём уме? Это человек принц Смолода!
– Я его убью, у него мой глаз! Неужели я тридцать один год трудился ради этого негодяя?
– Успокойся, Бубач Анг, если таково твоё имя, и помни, что вопрос ещё не решён. Возможно, была допущена ошибка, несомненно, ошибка не преднамеренная, потому что теперь этот человек – принц Смолода, то есть воплощённая справедливость и благоразумие.
– Он не был таким, когда получал линзу, – возразил Бубач Анг, – когда совершил преступление.
– Я не могу заниматься казуистическими спорами, – ответил Старейший. – Во всяком случае твоё имя вверху списка и при следующем прискорбном событии…
– Ещё десять или двенадцать лет? – закричал Бубач Анг. – Я должен ещё трудиться и получить награду, когда солнце совсем потемнеет? Нет, нет, этого не может быть!
Безбородый крестьянин внёс предложение:
– Возьми вторую линзу. Так ты получишь хотя бы половину своих прав и помешаешь этому самозванцу полностью обмануть тебя.
Бубач Анг согласился.
– Я возьму свою линзу, потом убью этого разбойника, отберу вторую, и все будет хорошо.
– Это ещё что такое! – надменно сказал Старейшина. – Таким тоном нельзя говорить в присутствии принцев Смолода!
– Ба! – фыркнул Бубач Анг. – Вспомни, откуда ваша еда! Мы в Гродзе не будем трудиться бесполезно!
– Ну, хорошо, – сказал Старейшина. – Я сожалею о твоих грубых угрозах, но не могу отрицать, что на твоей стороне есть толика здравого смысла. Вот левая линза Радкута Вомина. Я преподнесу тебе мазь, заклинание и поздравительный пеан. Будь так добр, сделай шаг вперёд и открой левый глаз… вот так.