Келлер вскинула голову и вперилась куда-то вдаль, точно снова оказавшись перед своей приоткрытой дверью.
— Да.
— Вы можете описать его?
Она кивнула и задумалась, собираясь с мыслями. Присяжные замерли с ожидании.
— Это было волевое лицо, — наконец раздался голос Келлер. — Нос с легкой горбинкой и раздвоенный подбородок.
Луиза Марин инстинктивно перевела взгляд на Паже. Остальные присяжные сделали то же самое. Паже чувствовал на себе эти изучающие взгляды, которые искали в нем черты, описанные Джорджиной.
— Миссис Келлер, вы видели этого человека раньше?
— Нет. Никогда.
— Осмотрев свой рукав, что он делал дальше?
— Он повернулся. — Келлер зажмурилась. — Но я боялась закрыть дверь, потому что он мог услышать. Я так и простояла, прислонившись к ней и прислушиваясь к его шагам, пока они не стихли. — Последние слова женщина произнесла почти шепотом.
— Вы позвонили в полицию? — осторожно спросил Салинас.
— Нет. — Свидетельница решительно тряхнула головой. — Я подумала, что это не мое дело. К тому же на другое утро я уезжала. К моей дочери во Флориду. Только спустя три недели, вернувшись домой, я узнала, что мистера Ариаса нет в живых.
— Когда вы вернулись, у вас была полиция?
— Приходил инспектор Монк. — Келлер на мгновение задумалась. — И его партнер. Инспектор Линч. Разумеется, я была потрясена случившимся.
— Вы рассказали им о мужчине, которого видели?
— Да. Они несколько раз просили описать его внешность.
— Что было дальше?
— Они показали мне карточку. Думаю, из газеты. — Келлер беспокойно провела ладонью по волосам, по-прежнему избегая смотреть в сторону Паже. — Мистер Салинас, я сразу узнала это лицо.
Виктор приблизился к треножнику с прикрепленной к нему фотографией Криса — это был снимок, сделанный во время процесса по делу Карелли.
— Инспектор Монк показывал вам именно эту фотографию?
— Да. — Келлер как завороженная смотрела на портрет Паже. — Этого человека я видела в тот день в коридоре.
— Вы уверены в этом?
Короткий кивок.
— Да.
На лицах присяжных появилось недоброе выражение, словно они уже предвосхищали жестокую неумолимость развязки. Паже видел такое и раньше: это был поворотный пункт, когда присяжные начинают — один за другим — признавать виновность обвиняемого. С того самого момента, как Келлер начала давать показания, Кэролайн едва ли взглянула в его сторону. Она так и не сделала ни одной записи в своем блокноте.
— А потом инспектор Монк пригласил вас на опознание? — спросил Салинас.
— Да.
— Расскажите, пожалуйста, как оно проходило.
— Меня привели в какую-то аудиторию в полицейском управлении. — Келлер произносила слова, словно находясь под гипнозом, описывала тайные обряды затерянных в джунглях Амазонки индейских племен. — Это походило на спектакль — сцена залита светом, а места для зрителей окутаны мраком. На этой сцене стояли шестеро мужчин, все в оранжевых робах, и каждый прижимал к груди порядковый номер. Они по очереди выходили вперед, поворачивались налево, направо, а инспектор Монк спрашивал меня, узнаю ли я этого человека.
— И вы узнали кого-нибудь?
— Да, — еще решительнее произнесла свидетельница. — Я попросила, чтобы один из них вышел вперед второй раз, мне хотелось убедиться, что я не ошиблась. На самом деле я узнала его, как только увидела на сцене.
Салинас расправил плечи, держа руки в карманах.
— Миссис Келлер, можете ли вы подтвердить, что именно тот человек находится сейчас в зале суда? — спросил он.
Джорджина Келлер наконец-то соизволила посмотреть в сторону Паже. Она вперилась в него долгим взглядом, точно желая убедиться, что все черты, описанные ею, на месте, затем решительно воздела руку.
— Я подтверждаю. Это обвиняемый. Мистер Паже.
Когда Кэролайн начала перекрестный допрос, голос ее казался немного приглушенным.
— Скажите, насколько широко была отворена дверь? — тоном праздного любопытства спросила она.
Келлер недовольно нахмурилась, потом закрыла лицо ладонями и уставилась в узкую щелку между ними.
— Вот так.
— Следовательно, два-три дюйма.
— Наверное, так. Но моя дверь открывается на правую сторону, а квартира мистера Ариаса слева. Так что я видела ее прямо перед собой.
Паже не мог не признать за этой дамой известной сообразительности. Кэролайн, казалось, лихорадочно ищет, за что еще можно ухватиться.