- Он уже в храме и ждет тебя,- ответил его отец.
Дедули взяли меня за руки и под всеобщее ликование толпы повели меня к храму. Оставив у входа, они расцеловали мои щеки, утирая невольные слезы, пожелали безграничного счастья и приоткрыли широкую дверь... В сам храм мне предстояло войти одной....
***
Сделав несколько шагов, я словно ослепла - после яркого солнечного света сумрак помещения казался темнотой, в которую я вглядывалась, пытаясь хоть что-то разглядеть.
Почувствовав неожиданное прикосновение к своей руке, я резко повернулась и увидела Руана, который тут же привлек меня к себе, обнял и нежно поцеловал.
- Привет, мое сокровище, я уже соскучился, - наклонившись ко мне, тихо сказал Руан, потом, чуть отстранившись, с восхищением оглядел меня и чуть хрипловатым голосом добавил, - Эми, какая ты у меня красивая! Я тебя очень люблю!
Его счастливые черно-голубые глаза, наполненные страстью и желанием, с любовью смотрели на меня.
- Спасибо, ты у меня тоже очень красивый, - прошептала я, ответив на поцелуй. От переполнявших меня чувств я стояла, уткнувшись носом в грудь Руана, и наслаждалась этими спокойными минутами.
Сегодня Руан облачился в традиционную для Лурана одежду: в черные кожаные брюки, в высокие черные сапоги и небесно-голубую сорочку с глубоким вырезом на шнуровке, с пышными рукавами и широкими манжетами. Волосы, ничем не удерживаемые, потоком спускались по спине, и только заплетенные на висках тоненькие косички, были убраны назад.
Вскоре мои глаза наконец-то привыкли к искусственному освещению, и я огляделась: на полу, потолке и стенах плясали, то появляясь, то исчезая, мелькали яркие отблески разноцветных световых лучей, но из-за широкой спины Руана я не увидела, что происходило дальше.
- Готова? - стараясь заглянуть в мои глаза и почувствовать настроение, спросил Руан.
- Готова, - твердо ответила я и еще крепче обняла его.
Руан подхватил меня на руки, прижал к себе и понес вглубь храма.
Сделав несколько шагов, он вступил на прозрачную сияющую лестницу. Пока Руан поднимался, я с любопытством ее разглядывала, стараясь получше рассмотреть. Каждая ступенька, как ограненный алмаз была вырезана из цельного куска хрусталя, сквозь который пробивался яркий свет, играя бесчисленным множеством вырезанных в нем граней и, разбиваясь, разноцветными лучами, отражался на стенах храма. Это было безумно красиво!!!
Когда лестница закончилась, перед нами предстал абсолютно белый гладкий постамент. На его темно-бордовом бархатном основании лежала огромная жемчужина в резной золотой оправе.
У пьедестала нас уже ждал местный священник. Руан опустил меня на ноги, и я с интересом рассмотрела сначала жемчужину, а потом перевела взгляд на священника: передо мной был высокий, очень пожилой луранец в длинных многослойных одеждах с разноцветной тиарой на голове. Он поприветствовал нас, и Руан поклонился. Я тут же последовала его примеру, чувствуя себя немного неловко.
- Ну что ж, дети мои, - начал глубоким сильным голосом священнослужитель, - я приветствую Вас в храме Великих Богов. Подойдите ко мне.
Когда мы приблизились, он взял наши руки и, приложив их к жемчужине, начал что-то читать на незнакомом певучем языке. Я подняла голову, вопросительно посмотрела на Руана, и в этом момент, едва наши взгляды встретились, почувствовала, что мои глаза стали нагреваться и гореть так же, как когда-то там на камбузе. Глаза любимого вспыхнули в ответ, и между нами, потянувшись друг к другу, замерцали сияющие световые потоки: мой синий тянулся к голубому Руана, а его черный - к моему зеленому.
Голос священника звучал все громче... и в тот момент, когда наши лучи соединились, жемчужина засияла всеми цветами радуги, стала раскручиваться и подниматься вверх, а вокруг нас образовалась ярко сверкающая оболочка, укутав нас словно в кокон.
В этот момент я почувствовала, как мое тело завибрировало, переполняясь эмоциями счастья, радости, любви и нежности к Руану. Голос священника вознесся к небывалым высотам.
А потом пришло понимание, что в этот миг наши жизни соединились в одну, и для меня кроме Руана никого больше не существует: он моя половинка, я - его, он мое сердце, я - его, он моя пара, а я - его!
И тут лепестки жемчужины стали открываться, и из нее во все стороны ударил такой слепящий, яркий свет, что мы вынуждены были зажмуриться.
Священник резко оборвал свое песнопение, а я все еще стояла, не решаясь открыть глаза. Чувствуя, что пауза затянулась, я осторожно их приоткрыла и огляделась. Жемчужина спокойно стояла на своем обычном постаменте, священник ошарашено смотрел, переводя взгляд с нас на сферу и обратно, а Руан стоял напротив и лукаво улыбался мне счастливой и радостной улыбкой.