- С детства в рабстве?
- Ну да, можно и так сказать. Хотя маленькие, ни к чему не пригодные дети растут с матерями, они и прививают им трепет перед человеком и все основы поведения?
- Их собственные матери?
- Ага, чтобы их ребеночку потом проще жилось. Будет хорошим рабом, будет и жизнь спокойная. Ну, как правило. Хотя, мало кто рискует совсем уж плохо с нами обращаться. Всё же, как ты верно подметила, убить человека нам легко.
- Но твои вот хозяева.
- А что плохого они мне сделали, на твой взгляд?
- Твоё наказание.
- Я сам его заслужил. У меня был выбор, я выбрал наказание.
- Какой выбор? Они же хотели…
- Но вреда бы мне это никакого не принесло. Даже рабыне бы вреда не принесло, они же не убить её просили. Не вспороть брюхо и не вытаскивать кишки, - но видя, как Эдена побледнела, приложив ручку к губам, - прости, кажется, это не те подробности, которые ты хотела бы услышать. В общем, ничего плохого ни мне, ни ей не было бы. У нас бы, может быть, котеночек родился. Прибыль господам. А я всё испортил.
Кажется, после этих слов ей стало ещё хуже. Она остановилась, отвернулась и снова начала глубоко дышать. Рашан вздохнул раздосадовано, ну вот что за дела, ладно про убийства слушать не хочет, но дети ей чем не угодили?
- Котеночек говоришь. И много у тебя котят?
- У меня-то? Нет. Нет с меня прибыли господам. Убыточный я раб.
- Как ты можешь так спокойно об этом говорить?
- Я в этом вырос. Это моя жизнь. Я всегда знал, что буду жить именно так и дети мои. Хотя нет, когда-то раньше, я надеялся заслужить право свободы, но теперь-то мне его точно не видать.
- Право свободы?
- Да. Особо отличившихся рабов освобождают. Они уходят жить в специальную деревню. Родившиеся в ней дети свободны. Деревня охраняется и её жители считаются полноправными членами общества.
- Это правда?
- Не знаю. Может и нет. Но ведь приятно верить в такую красивую сказку?
Эдена ничего не ответила.
-ОНА-
К вечеру они вышли к дороге, а вскоре и на патруль наткнулись. Как же она была рада видеть людей! И лошадей! Да расцеловала бы этих неотесанных хамов, но положение не позволяло. Да и дотянись до них, когда они верхом. Да и не заслужили.
- Стоять! Кто такие?!
- Я ЭденаРаумволь, - но представиться целиком миледи не успела.
- Госпожа! – взмолился стражник, - Слава всем богам, вы живы! Мы с ног сбились, Вас разыскивая. Господа будут счастливы узнать, что Вы не пострадали.
- А Господа целы?
- Господин Ренуа сильно ранен, но лекарь обещает, что он выздоровеет. А с господином Антуаном всё в порядке. Он лично Вас разыскивал. Ночь не спал.
- Весьма благородно. Надеюсь, господин Ренуа поправится, и всячески желаю ему здоровья.
- Вы очень великодушны, госпожа.
Всё это время Рашан молчал. Держался в стороне, следил за окружившими всадниками. Выглядел он весьма спокойно, но вот эти прижатые уши и нервно подрагивающий хвост, выдавали напряжение её спутника. Он же не будет глупить? Или?
-ОН-
Сидеть в клетке на заднем дворе было… да никак было. Было откровенно всё равно. И на всех этих людей, проходящих мимо и бросающих на него взгляды, и не только взгляды, тоже было плевать. А вот её бы он хотел увидеть, ещё бы разок. На прощание. Ну и спина затекла. На высокую клетку, в которой можно встать, хозяева не расщедрились. А, пить тоже хотелось. Опять это солнце, и опять без воды. Да и помыться. В общем, как оказалось, а хотелось ему очень многого. Ведь и жить, по-хорошему, тоже хотелось. И желательно, подальше отсюда. И желательно с ней.
-ОНА-
Варвары! Просто какие-то варвары! А она всё гадала, куда запропастился Рашан, не видно нигде. Не приходит, и ей, наконец, нормальных слуг выделили. Нет, слуги – это хорошо, конечно. Но котяру её куда дели? А он в клетке оказывается сидит. Мыслимо ли подумать! В клетке! И за что? За то, что спас её?! Варвары!
- Где он! – её возмущению не было предела.
- Госпожа, прошу принять мои заверения, что с ним поступят в соответствии с законом. Вам не о чем беспокоиться, - в который раз увещевал Антуан.
- Не сомневаюсь. Но где он? Я хочу его видеть, - не унималась она, проносясь по двору фурией.
Ага, вот он, сидит, прильнув лбом к прутьям и нагло на неё взирая. В глаза ведь смотрит. Знает, что нельзя и смотрит. Вот зачем усугубляет ситуацию?
- Почему он в клетке?
- Ждёт своего наказания.
- И что же с ним будет?
- Смертная казнь, - спокойно пожал плечами Антуан.
- Казнь? Он мне жизнь спас, а Вы его казнить за это хотите?!
- Нет, госпожа, казнь его ждёт совсем за другое.
- За что же?
- Он своевольничал, он посмел увести Вас из лагеря, он забыл, кто он такой…
- На всё это…
- Госпожа, прошу, я не договорил, самое страшное, что он оскорбил Вашу честь, посчитав себя равным Вам, и это уже непростительно и требует высшей меры наказания.
- Честь. Мою. А то, что он мою жизнь спас совсем ничего не стоит?
- Ну что Вы, госпожа. Неоспоримо, это прекрасно, что он в полной мере исполнил свой долг и защитил Вас.
- И что ему за это будет? Я хочу знать, во сколько Вы оцениваете мою жизнь.
- Мы его обязательно наградим за Ваше спасение.
- Перед казнью или после?
Рашан нагло и неприкрыто фыркнул, и схлопотал её злой взгляд. Нашел время смеяться!
- Как Вам будет угодно, госпожа, - даже Антуан не сдержал улыбку.
- Ага, прекрасно. Значит последнее желание умирающего. И вы его исполните?
- Да, госпожа. Если Вам того угодно. Чего ты хочешь, раб? Госпожа желает наградить тебя.
Ну, давай же, котик. Попроси тебя простить и даровать тебе жизнь. Давай! Это твой шанс.
- Чего я хочу? Поцелуй, подарите мне свой поцелуй, Эдена, - и он улыбнулся, обнажая клыки.
Да ты издеваешься!
- Вот же нахал, - только и смогла произнести пораженная женщина, взирая в его жёлтые глаза.
Антуан же позволил себе засмеяться. Слегка. В рамках приличия:
- Госпожа, Вы всё ещё настаиваете, чтобы я исполнил его последнее желание?
- Ооооох! – и пылая праведным гневом, Эдена унеслась обратно в замок.
-ОН-
Антуан же проводил её взглядом, а после повернулся к клетке и сказал:
- Ну что, котик, – в его устах это звучало оскорблением, Рашан аж поморщился, - тупое ты животное. А ведь мог свободу попросить. Она так ради тебя старалась, всю душу из меня вытрясла, а ты всё испортил.
От его взгляда Антуан отшатнулся. Испугался. Устыдился своего же испуга, бестолково ударил кнутом по клетке с возгласом:
- Не смей на меня смотреть, раб!
И тоже удалился. Скорее сбежал, гонимый своей слабостью. Всё испортил? Что бы ты ещё понимал! А вот поцеловать, так и не поцеловала. Вот это печалило. Так бы и умирать не жалко было.
За ним пришли к вечеру. Целая толпа. Вооруженная толпа. Рашан даже загордился тем, как его опасаются. Хотя, это было странно, думал прям тут копьем заколют, ан нет. Выгоняют из клетки. Что задумали? Антуан вон в сторонке наблюдает. Последняя пакость на прощание? Легкой смерти, Рашан так понял, ждать не стоит?