- Да, конечно, я Вас понимаю, - сочувственным голосом ответила Арина. – А почему ей это нельзя было делать? – продолжала выводить Арина Елену на ситуацию.
- До посвящения в жрицы девушкам нельзя ни с кем общаться, даже с родственниками. И особенно с мужчинами.
- А если бы ее пришла проведать мать?
- Тогда бы ее поругали, наказали, но оставили бы жить.
- А почему за свидание с мужчиной наказывали более жестоко?
- Потому что будущая жрица до посвящения не должна осквернять себя общением ни с одним мужчиной.
- Эта девушка знала об этом?
- Знала, - едва слышно ответила Елена. И повторила, – Она знала.
- Что с ней произошло после этого свидания? Пожалуйста, смотрите на дальнейшее со стороны, с большого расстояния.
- Ее увели, заперли в абсолютно темной каменой комнате без света. Заперли на замок.
- Что она там, в этой комнате, делает?
- Она сидит на каменном полу, так как в комнате нет никакой мебели, и молится, вернее, обращается с просьбой к Богине, жрицей которой должна была стать. Она просит Богиню пощадить ее, не наказывать слишком строго, ведь она ничего ужасного не совершила. Пожалуй, она действительно моложе пятнадцати лет. Ей лет тринадцать, не более, совсем еще девочка, - с жалостью к этой девушке говорит Елена.
- Понимаю. Теперь подходите к самому страшному моменту. Начните с описания того места, где все это происходит. Что Вы видите?
- Вижу большой каменный зал, на стенах горят факелы, стоят жрицы и будущие жрицы. Они все в белых накидках, так что лиц не видно. В центре большой жертвенный камень. С одной стороны от него в каменном полу выдолблена яма – туда падают головы жертв.
- Жертвами всегда являются люди или животных тоже приносят в жертву? - Спрашивает Арина, чтобы немного снять напряжение.
- Да, животных тоже приносят в жертву. Животных даже чаще, а людей редко. Но меня, - внезапно переходит на рассказ от первого лица Елена, - все же принесли в жертву Богине.
- Понятно, - опять прерывает Елену Арина. – Вы видите девушку, которую должны принести в жертву?
- Меня?
- Да, только продолжайте смотреть на ситуацию со стороны.
Елена вздыхает, медлит, потом продолжает рассказ:
- Да, девушку привели. На ней тоже накидка, только другого цвета.
- Красная? – сбивает напряжение Арина.
- Нет, черная. Девушку ставят на колени рядом с камнем. Ей дают право последнего слова. Она старается все объяснить сестрам, но все молчат. Никто не пытается ее защитить. Она понимает, что обречена. Решение принято, а здесь будет исполнено. Она больше не плачет, - обреченно успокаивается и Елена. Она замолкает, не решаясь продвигаться дальше, но Арина осторожно подталкивает ее вопросом:
- Смотрите, что происходит дальше.
- Дальше старшая жрица начинает читать заклинание на жертвоприношение, а все остальные повторяют за ней. Даже я повторяю, - снова сбивается Елена на рассказ от первого лица.
- Смотрите, пожалуйста, со стороны, - снова настаивает Арина.
- Да, хорошо, - вяло соглашается Елена. – Ее поворачивают лицом к камню, наклоняют голову и резко отрубают ее мечом. Большим, острым мечом. – Елена невольно хватается за шею, словно пытается удержать голову на плечах. – Голова падает в яму, а тело обмякает и сваливается по другую сторону камня.
- Дальше, что происходит дальше? - не дает застрять в ситуации Арина.
- Что дальше? Ее тело заворачивают в грубую ткань, похожую на мешковину, туда же кладут голову. Этот тюк заворачивают в другую ткань, светлую, и уносят в глубину пещер для захоронения. Теперь она умерла не только для родных, но и для своих сестер – будущих и настоящих жриц.
- Вы дошли до конца ситуации? – спрашивает Арина.
- Да, до конца.
- Как Вы себя чувствуете? Голова болит?
- Голова тяжелая, немного подташнивает.
- Попейте воды.
Елена делает несколько глотков, кривится, как будто ей больно глотать, потом ставит стакан на стол.
Арина ловит момент, когда стакан прикоснулся к столу и обращается к Елене:
- Я понимаю, что Вам неприятно, но, пожалуйста – голос ее становится жестким, - повторите весь рассказ еще раз с самого начала.
- А нужно ли? – сопротивляется Елена.
- Нужно, - твердо отвечает Арина. «Еще бы, - думает она, - ты от дурки в двух шагах, сейчас с тебя слезать ни в коем случае нельзя».
Елена медленно и неохотно повторяет рассказ. Она то и дело переходит на местоимение «я», но Арина ее уже не поправляет. Самое страшное позади. Один раз путь пройден, второй раз его проходить легче, даже если все это происходит с тобой.
Конец рассказа – казнь – она по-прежнему проходит с дрожью в голосе, так что и второй путь не последний.
- Хорошо, - говорит Арина. – Вы молодец, Вы прошли очень сложный момент, а теперь можете вкратце повторить все еще раз.
Елена почти не сопротивляется. Рассказывая, она вспоминает что-то о своей семье, о детских годах. Ей самой интересно, как она там жила и почему пришла к жрицам.
После пятого или шестого повтора, когда Елена уже изрядно устала, Арина вдруг спрашивает:
- Елена, а что с Вами происходит потом, после захоронения в пещерах?
Елена удивляется, но довольно спокойно отвечает:
- Потом я какое-то время лежала там, в пещере, а потом… - Тут она невольно улыбается. – Потом я вижу свет, солнце, пески, зеленые деревья вдоль реки - как будто я лечу надо всем этим в небе. Я пролетаю над своим домом, но мне почему-то совсем не хочется туда заглядывать. Мне так легко, так хорошо, что все земное меня уже не волнует. Я куда-то лечу, лечу… А потом уже не вижу ничего, - смеется она.
- А как Ваши соседи, они все еще Вас волнуют? – напоминает Арина.
- Соседи? Да Бог с ними! Они же цапаются друг с другом! При чем тут я?
- И Вам от них «голову не сносит»? – спрашивает Арина, понимая, что всей-то привязки к соседям было именно это дурацкое выражение. Стоило ей подумать о соседях, как включалась эта идиома, и начиналась дикая и страшная – в прямом смысле – головная боль. Кстати, само словосочетание «страшная головная боль» тоже включало именно это тяжелое воспоминание.
Еще только вырабатывая у себя привычку проверять и перепроверять состояние клиента, Арина спросила:
- Головная боль прошла?
- Да, - улыбнулась Елена. – Прошла полностью.
- А какая-нибудь другая боль Вас беспокоит?
Елена задумалась и призналась:
- Немного болит правая рука. Наверное, так сильно кулак сжимала, что мышцы разболелись.
- Рука болит, как будто Вы что-то сжимаете? – на всякий случай настойчиво допытывалась Арина.
- Да, как будто я сжимаю в руке меч… - Задумалась Елена. – Нет, пожалуй, не меч – змею.
- Змею? – искренне удивилась Арина.
- Да, змею. Небольшую такую змею… Но и не маленькую, - вглядывалась в свое прошлое Елена.
- Вы держали в руке змею? – переспросила Арина.
- Да, только не в этой жизни. Это в другой жизни, но не в той, где меня казнили, в другой. Там я воин, и не рядовой воин, а командир. Я вижу себя на ступеньках храма или… Колизея… На мне доспехи, на поясе, под левой рукой, меч, а в правой я сжимаю змею. Она подползла ко мне слишком близко, и я схватил ее, чтобы наказать. Никто не смеет приближаться ко мне слишком близко без моего разрешения, даже змея. – В голосе Елены зазвучала сталь ее меча, который там, в той жизни, она всегда держала наготове. Но, видимо, такая мелочь, как змея, недостойна была благородного оружия, потому и была удавлена просто рукой.