— Ты прав. Глеб. Моё сердце она зажгла. Я принял решение, что отойду от дел. Свой бизнес передам детям. Пусть рулят. У меня достаточно денег, чтобы провести остаток жизни с любимой женщиной. Дарить ей радостные мгновения, как в юности. Я уже купил дом у моря. Там обалденный вид и сад. Обещаю, твоя мама ни в чём не будет знать нужды. Мы хотим туда уехать.
— Всё нормально. Раз мама согласна, тогда никаких проблем. И, Вадим, раз уж ты решил с моей мамой быть до конца, то не обижай её. Она достойна счастья.
— Обещаю. Мы будем ждать вас. Но особенно внуков! — Все засмеялись.
Поздравил и Владимир своего старшего брата. Потом позвонила Ксюша. Она не могла приехать, по объективным причинам. Тем более, Глеб сказал, что Пётр Николаевич очень интересуется Ксюшей. Вечер прошёл в тёплой семейной обстановке.
Ночью между нами ничего не было. Чувствовалось, что Глеб устал и прежде всего морально. Поэтому я просто легла рядом с ним, обняла и поцеловала. Он гладил меня по голове, о чём-то думал. Я не задавала ему вопросы. Нужно — сам расскажет, что его тревожит или волнует. Или не расскажет. Всё же у мужчин есть свои тайны, которые женщинам лучше не знать. Мы так и уснули обнявшись.
Через два дня, когда я приехала ближе к вечеру из клиники, в Усадьбе был Глеб, дядя Коля, его главный по безопасности и друг мужа, которого он называл Стивом. Они находились в кабинете дедушки, который после его смерти стал рабочим кабинетом мужа. Дверь была чуть приоткрыта. Я хотела уже зайти, как услышала фразу, сказанную дядей Колей:
— Глеб, ты хорошо подумал? Моё мнение, ты не должен сам туда ехать. На это есть люди. Отправь аудиторов и из отдела экономической безопасности. Они в состоянии решить возникшие вопросы.
— И правда, Глеб. Зачем самому лететь к чёрту на кулички? В конце концов, не царское это дело, самому разъезжать. Дал команду, пусть работают те, кто за это деньги получают. — Это говорил Стив.
— Не царское говоришь? — Услышала голос мужа. — Нет, брат. Как раз царское. Дед мне всегда говорил, что золотой актив контролируешь сам лично. Никому не передоверять. Это очень важно. Я уже говорил тебе, дядь Коля, что как работает схема, знаю теоретически. Но мне этого мало. Я должен узнать это всё на практике. Мне нужно пообщаться с людьми на месте. Дед, пока ему здоровье позволяло, всегда сам ездил туда. И отец мой ездил, ни на кого не скидывали эту работу. А царское или не царское, так царь не должен отрываться от своих людей. Знаешь, Стив, как ещё говорили про таких царей — они страшно далеки от своего народа. И чем, в итоге это заканчивается, нужно напомнить? Да-да, подвалом дома купца Епатьева в Екатеринбурге. Причём не только для царя, но и для всей его семьи.
— А если с тобой что случиться? — Спросил дядя Коля.
— Надо постараться, чтобы не случилось. Хотя сейчас я в большей безопасности, чем та же Ксения. Кречетов начал охоту за ней. В этом я уверен. Через сестру он попытается опорочить меня. Так как вопрос с французами не закрыт.
— С Рене всё так же? Без изменений?
— Да. — Глеб помолчал. — И эта неопределённость с одной стороны играет нам на руку, а с другой, как раз против нас. Нужно потянуть время. Ксюше скоро рожать.
— Что с ребёнком делать намерен?
— Ничего. Данила не откажется от дочери. Он нормальный. Племянница побудет с ним, до того времени, как всё не устаканится. Никто её не собирается бросать. Даниле обеспечим финансовую поддержку. Приставим к девочке няню и охрану. Она ни в чём нуждаться не будет. Дядь Коль, это будет на тебе.
— Конечно.
— Далее, завтра я вылетаю в Сибирь. Со мной полетят два аудитора и пара человек из экономической безопасности. Остальных из охраны, силовое прикрытие выделишь сам, дядь Коля.
— С тобой поедет Стив и люди из его отдела.
— Хорошо. Ты как братишка, готов?
— Конечно, готов. Думаешь я тебя куда-то одного отпущу? Не дождёшься.
— Принцесса с кем останется? С твоей матерью?
— Ну да. Им не привыкать.
— Знаешь что, ты лучше сюда их привези, в Усадьбу. Так будет надёжнее.
— Глеб, перестань. Что с ними может случиться?
— Всё что угодно. Дядя в курсе, что ты мой личный телохранитель. Мне очень не нравится складывающаяся ситуация.
— Глеб. — Сказал дядя Коля. — Тут ещё такое дело. За твоим дядей ведётся наблюдение, это ты знаешь. Но у него есть своя служба безопасности. Так вот, там числится один тип. Он исполняет для Кречетова поручения, особо деликатные.
— Персональный палач?
— Что-то в этом роде. Но профи. И главное прижать его пока невозможно. Чисто работает.
— Дальше? Что тебя беспокоит?
— Он исчез.
— В смысле?
— Пропал из поля зрения моих людей неделю назад. И пока найти его не получается.
— Может дядя его того, зачистил? Мало ли?
— Нет. Я в этом уверен. Они что-то готовят. Поэтому я и против, чтобы ты именно сейчас летел на прииски.
— А если он вообще не появится? Я что, так и буду сидеть здесь безвылазно? Так дело не пойдёт. Я решил уже твёрдо. Вылет завтра. Так что готовимся. Стив, мать и дочь привезёшь сюда и я ничего слышать не хочу.
— Ладно, как скажешь, босс.
Я тихо отошла от двери. Прошла в холл. У меня почему-то дрожали руки, а в груди появилось нехорошее чувство, словно камень стал давить. И было ощущение чего-то плохого. Вскоре в холл вышли все трое мужчин. Дядя Коля и Стив поздоровались со мной. Стив даже галантно поцеловал мне руку. Я старалась не показывать своё состояние. Хотя паника во мне стала нарастать ещё больше, когда увидела мужа. Его спокойное лицо. Его улыбку, когда он смотрел на меня, нежность в глазах и любовь. Я это видела. Господи, главное, чтобы с ним ничего не случилось.
Когда вечером мы остались одни и Глеб пошёл в душ, я присоединилась к нему. Обняла его со спины. Целовала ему ложбинку между лопаток, плечи. Он стоял, замерев и закрыв глаза.
— Аврора, что с тобой? Ты какая-то напряжённая. — Он развернулся ко мне лицом. Обнял меня, прижимая к себе. — Тебя что-то тревожит?
— Глеб, я знаю, что ты летишь завтра. Далеко?
— Далеко. В Сибирь. На прииски.
— Зачем?
— Там начались кое-какие проблемы.
— А ты послать туда кого-нибудь не можешь?
— Нет. А ты откуда узнала? Я тебе хотел сегодня сказать, в спальне.
— Я нечаянно подслушала твой разговор с дядей Колей и Стивом. Извини меня.
— Ну раз подслушала, тогда ты в курсе, для чего и почему я лечу.
— Глеб, дорогой мой, но дядя Коля сказал, что это может быть опасным. Я прошу тебя, послушай его.
Глеб поцеловал меня в лоб, улыбнулся.
— Девочка моя, я уже всё решил. И решения своего не изменю. Не тревожься, всё будет хорошо. Через неделю я вернусь. И мы съездим на море, в Сочи. Хорошо?
— Глеб, мне почему-то тревожно. Такое чувство, что случиться что-то ужасное. Я прошу тебя.
— Ты слишком впечатлительная. Ничего со мной не случится. Обещаю тебе, что мы проживём с тобой долго. Детей народим. Потом дождёмся внуков. Смотри мне в глаза. Веришь мне? — Я кивнула.
— Верю. Глеб, прости меня за всё. Я тебя очень сильно люблю.
— За что простить? За то, что любишь меня?
— Нет. За то, что была такая. Вспоминая наше первое время, становлюсь противной самой себе. Что я чуть не натворила.
— Аврора. Это прошло. Всё закончилось. Это надо забыть. Я же не виню тебя.
— Да, не винишь. Я виню себя за это. Прости, за ребёнка, за нашу дочку.
— Ты не виновата. Мы с тобой говорили об этом. И у нас всё ещё впереди. Врачи сказали, что в этом плане ты здорова и у нас будут ещё дети.
— Знаешь, — сказала я, прижимаясь к Глебу, — я хочу. Я очень хочу вновь почувствовать, как маленькое сердечко застучит под моим сердцем. — Смотрела в глаза мужу. — Я хочу ребёночка. Твою плоть и кровь. Чтобы он или она были похожи на тебя.
— Поэтому ты и не предохраняешься в последнее время? — Глеб улыбнулся.
— Да. Сначала это было неосознанно. Страх новой беременности ушёл, исчез. А потом поняла, что я готова попытаться опять.
— Ну что же, я рад за тебя, Аврора. У нас впереди целая ночь.
Я тихо засмеялась. Уткнувшись ему в грудь.
— Если я займу у тебя всю ночь, ты будешь уставшим завтра.
— Ничего я в самолёте посплю. А ты случаем не беременна уже?
— Не знаю. Но я пока ещё ничего не чувствую.
— Тогда пойдём в нашу постель.
Я любила его в эту ночь, как одержимая. И он любил меня. Мы останавливались, переводя дух, отдыхали и вновь, соединялись в своей страсти и желании. Я, наверное, никогда не смогу насладиться им. Буду всегда голодная и одержимая им. Его сильные руки и ненасытные губы. Я выпивала его до капельки, как и он меня. Я умирала в его руках и вновь возрождалась. И когда под утро мы с ним успокоились, я чувствовала сладостное чувство во всём теле. Губы мои были припухшие от его поцелуев, как и моя грудь, которую немного ломило от его ласк, то нежных, то грубоватых.
Несмотря на то, что поспать удалось совсем мало, утром я проснулась сразу, стоило Глебу встать с кровати.
— Ты чего проснулась? Спи.
— Не хочу. Хочу с тобой побыть.
Тоже соскочила, сбегала в душ и быстро привела себя в порядок. Позавтракали. Глеб собирался. Вроде поездка деловая, но он надел джинсы, шнурованные высокие ботинки, теплую рубашку, камуфляжную куртку с капюшоном. С собой Глеб брал кейс с документами, как я поняла, а также рюкзак. Приехала моя свекровь. Посмотрела, как Глеб собрался. Положила ему в рюкзак ещё вещи.