— А мы его и не скрывали. — Глухо ответил ему. Стив закончил бинтовать меня. Посмотрел мне в глаза.
— Приходишь в себя?
— Да. Ещё немного и буду в порядке. Дай пить. — Стив протянул мне фляжку. Глотнул из фляжки. Огляделся. Метрах в сорока-пятидесяти на склоне сопки горели искорёженные останки вертолёта. От них загорелись деревья, в которые вертолёт упёрся. Часть деревьев была повалена или сломана. — Стив, пожар разгорается.
— Не разгорится. Мокро всё. Дождь тут шел два дня. И скоро опять пойдёт. Видишь туча какая накатывает. Скоро ливанёт. Это хорошо.
— Почему?
— Уходить надо. Если они не дураки, сюда придут, контрольная проверка. А они явно не дураки. А дождь скроет наши следы. Что у тебя болит?
— Голова, левое бедро и бок.
Стас достал из аптечки флакончик. Вытряхнул из него пару таблеток.
— На, съешь. Запей водой.
— Что это?
— Ешь. Легче станет. Боль немного притупит.
Закинул таблетки в рот и запил водой из фляжки.
— Стив, а как мы тут оказались? Я что, сам из вертушки выбрался?
— Нет. Это я тебя с Виктором вытащили. И рюкзаки успел вытащить, пока всё не загорелось.
Точно, увидел одного из людей Стива. Его Виктором звали. Он сидел, привалившись спиной к стволу кедра. Его лицо было бледным. И она баюкал свою левую руку.
— У Виктора рука сломана. Надо шину накладывать. А у нас времени нет. Хорошо, что тебя в чувство привели. Идти сможешь? Надо отсюда уйти, как можно дальше.
— Не знаю. Помоги встать. — Стив подхватил меня под мышки. Встали. Меня штормило. Но я устоял. Отпустился от Стаса. — Нормально.
Левое бедро болело, но было терпимо.
— У тебя ушиб. — Сказал Стив. — И сотрясение мозга. Хорошо, что этим обошлось. Вообще удивлён, как ты себе голову не проломил.
— Ага, везунчики, мать его.
— Ну вот, уже шутишь, значит пациент скорее жив, чем мёртв. — Усмехнулся он.
— Типун тебе на задницу. У нас был спутниковый телефон. Надо сообщить.
— Нет телефона. Разбит он. В вертушке остался.
— То есть, связи с большой землёй нет?
— Нет. Будем самостоятельно добираться до ближайшего населённого пункта.
— И сколько до него добираться?
— Ближайшее, это прииск. Порядка 60 верст пешком. В обход сопок. По прямой не более 20. Но мы летать не умеем. Не птицы. И в 120 километрах поселение.
— Надо на прииск идти.
— Они тоже подумают так же. Поэтому будут ждать нас там, когда обнаружат, что не всех уничтожили.
Стив достал из чехла свой карабин. Установил оптический прицел, проверил готовность к стрельбе.
— Вить идти сможешь? — Спросил Стив парня.
— Могу. Не нога же сломана.
— Давай. Чем дальше уйдём, тем лучше. Я тебе лубок потом сделаю. Так что придётся потерпеть.
— Потерплю.
— Стив, — обратился я к нему, — а остальные?
Он отрицательно покачал головой.
— Все погибли. Остались только мы трое.
— Я смотрю на тебе практически ни царапины!
— А с меня всё как с гуся вода. Это уже второе у меня жесткое приземление на вертушке. И тогда тоже, только парой синяков отделался. Меня, Глеб, в детстве бабка заговорила от сглаза, порчи, от пули, от злой стрелы, да железа булатного.
— Поэтому везунчик?
— Везунчик. От всего заговорили, кроме предательства. Глеб, рюкзак свой унесёшь?
— А ты мой рюкзак вытащил?
— Свой и твой. А Виктора там остался.
Помог мне надеть рюкзак. Я постоял, привыкая. Голова продолжала болеть и иногда двоилось в глазах. Но надо было идти.
— Пошли.
Стив кивнул. Надел свой тактический рюкзак, повесил на шею, перекинув на грудь карабин. И пошёл вперёд.
— За мной двигаемся. Глеб, ты за мной, Витя замыкающий…
…В сгущающихся тучах грохнуло и сверкнула молния. Тут же резко хлынул дождь, сбивая пламя со стволов деревьев и с горящего корпуса вертолёта. Спустя час к обломкам вышла группа из шести человек. У одного в руках была снайперская винтовка Драгунова, у остальных автоматы Калашникова — АК-74. Плюс у каждого в кобуре по пистолету. Все шестеро были в длинных плащах с капюшоном. Огонь если и ещё и горел, то внутри искорёженного корпуса вертолёта и то не везде. Один из группы подошедших, пристально всматривался в обломки. Потом сказал рядом стоящему:
— Проверь. Все на месте или кого-то нет?
Заглянув в кабину, потом внутрь, проверяющий вернулся.
— Два члена экипажа там, в кабине. И двое в пассажирском отсеке.
— Всего двое?
— Да. Догорают.
— Значит, трое живы. Среди этих двоих в вертушке, Белозёрский есть?
— Трудно сказать. Они обгорели сильно.
— Плохо. Если Белозёрский уцелел, можете сразу себе место на кладбище заказывать. А Стив?
— Не знаю.
— Ещё хуже. Стив тот ещё волчара. Ладно, будем исходить из худшего, что они оба живы. Куда они пойдут?
— На прииск. Он ближе всего к ним.
— Свяжись с Духом, скажи, чтобы заблокировал подходы к прииску. Кроме прииска куда ещё могут пойти?
— В Кедровое. Но туда больше ста километров.
— Кедровое, значит…
— Да ну старшой, они не пойдут туда.
— Почему? Или ты считаешь Стива идиотом?
— А почему Стив? За старшего у них Белозёрский.
— Это в городе он командует. А здесь рулить будет этот волчара. А он тёртый мужик. Ладно. Ищем следы.
— Старшой, какие следы. Ливень такой, если и были всё стёрто.
— А ты поищи, пока светло. Может и найдёшь что. Давай, не тормози.
Пятеро разошлись в стороны, внимательно оглядывая окружающую к вертолёту местность. Траву, мох. Через некоторое время один из них позвал их старшего.
— Похоже, они пошли в ту сторону.
— То есть к прииску?
— Да, в направлении к прииску.
— Ну что же, тем хуже для них. Пошли следом. Около прииска их встретит Дух со своими людьми, а мы их подопрём с тыла…
— Даша, — в холл зашёл Николай, — у нас проблема.
— Что ещё? — Дарья посмотрела на друга семьи тревожно. Ксюша родила очаровательную девочку. Они с Авророй только недавно вернулись из клиники.
— Ты только не волнуйся. Прошу тебя.
— Коля говори. Что-то с Глебом?
— Связь с вертолётом пропала. На прииск в расчётное время вертолет не прибыл.
Дарья закрыла глаза. Побледнела. Господи только бы с сыном всё было хорошо.
— Даша. Всё могло случиться. Могла произойти незапланированная экстренная посадка. Пока ничего страшного не случилось. По их маршруту выслан вертолёт. Они пройдутся к прииску. Если вертолёт Глеба совершил вынужденную посадку, то его обнаружат. Тем более, с ним Стас. А Стас хорошо ориентируется в такой местности. Не потеряются.
Спустя несколько часов…
— Коля, что известно о вертолёте? — Спросила Дарья Дмитриевна начальника службы безопасности.
— Вертолёт нашли. Только что передали.
— Говори.
— В вертолёте нашли четыре обгоревших трупа. Он упал. Посадка была жёсткой. Даша! — Николай кинулся к женщине. Она обмякла на диване. — Нашатырь принесите! — Крикнул он горничной.
Когда Дарья пришла в себя, Николай протянул ей стакан с водой.
— Даша, выпей. Двое из погибших, это члены экипажа, пилоты. А среди двух остальных, хоть и сильно обгоревших, но Глеба нет. Меня уверили. Там уже осмотрели всё. Это значит он жив. Уцелел так же Стив и еще один из его группы. Так что, всё не так и плохо. Сейчас готовят поисковые отряды. Начнут прочёсывать тайгу в этом квадрате.
— Почему они упали?
— Как мне доложили, судя по пробоинам в корпусе вертолёта, их обстреляли из пулемёта. Повредили двигатель машины и она загорелась. Информация уже поступила в правоохранительные органы. Сейчас там принимают решение о возбуждении уголовного дела.
— Почему они не стали ждать помощи возле вертолёта?
— Скорее всего Стив стал уводить Глеба как можно дальше, уклоняясь от встречи с теми, кто сбил вертолёт. Убийцы должны были удостоверится, что Глеб погиб. Что погибли все, кто летел с ним.
— Коля, прошу тебя, найди моего сына. — Дарья вцепилась в мужчину. — Заклинаю тебя. Найди его.
— Найду. Обещаю. И тех, кто это сделал. Даша, прошу тебя, никуда из Усадьбы не уезжать. Владимира я уже предупредил. Охрану у Ксении усилил. Аврора тоже с этого дня и до разрешения ситуации не должна покидать пределы Усадьбы. Я ввожу осадное положение, если так можно выразиться.
Аврора
Пока были в больнице, я ничего свекрови не сказала о своей беременности. Не время было. Ксюша тяжело рожала. Долго не могла разродиться. Но всё обошлось. У нас с мужем родилась племянница. Я была искренне рада за Ксюшу с Данилом. Глядя на малышку, на которую нам дали посмотреть, непроизвольно погладила свой. Ещё плоский живот. Я очень хотела и верила, что через девять месяцев я так же смогу подарить мужу ребёнка.
Я устала за эту ночь. Приехав в Усадьбу, сразу ушла в наше с Глебом крыло и уснула, едва коснувшись постели. Что удивительно. Проспала до позднего утра. Потом приняла душ. Завтракать не стала, только выпила стакан свежевыжатого яблочного сока. Уехала в «Клеопатру». Сегодня операций не было. Только приём пациентов, осмотр и консультации. Освободилась довольно быстро. По дороге домой решила рассказать о беременности Дарье Дмитриевны. Зайдя в дом, услышала разговор свекрови с дядей Колей. Они были в холле. Я не верила в то, что услышала. Такого быть не могло. Вертолёт Глеба упал. Погибли люди. В них стреляли. И сейчас, где-то там идёт охота за моим мужем. И что его могут убить. Если уже не убили. Я оперлась на стену и сползла вниз. Слёзы сами побежали у меня из глаз. Из меня вырвался тихий вой. За что нам такое? Что мы плохого кому сделали? Кто-то поднял меня на ноги. Это был дядя Коля. Рядом стояла моя свекровь.