Ложкой снег мешая, ночь идет большая.
Что же ты, глупышка, не спишь?
Спят твои соседи белые медведи,
Спи скорей и ты, мой малыш.
Мы плывем на льдине, как на бригантине
По седым, суровым морям.
И всю ночь соседи, звездные медведи
Светят дальним кораблям.
Она пела разные колыбельные. Их было у неё много. Картинка опять сменилась. Теперь мама пела колыбельную своим голосом и не мне, а Ксюше. Я заглядываю через щель приоткрытой двери. Ксюха лежала в своей пижаме и со своим большим плюшевым мишкой. Мама гладила её по руке:
Ночь укрылась черным пледом,
Согреваясь в свете звезд,
И сплетает быль и небыль
Из страны волшебных грез.
Ночь показывает сказки
И легенды старины:
Непослушным — в серых красках,
Милым — розовые сны.
Закрывай принцесса глазки,
Баю баю, ангел мой.
Верь, когда-нибудь из сказки
Принц придет и за тобой.
Золоченая карета
Повезет тебя к мечте —
К встрече с утренним рассветом,
К ясной утренней звезде.
Я стоял тихо и слушал. Мне всегда нравилось, как она пела. Мы все дети привыкли к маминым колыбельным. Под её голосом уходили все страхи, все печали. И ты уплывал на серебряном кораблике в мир счастливых прекрасных детских снов. Когда стал старше, такие сны, навеваемые мамиными колыбельными мне уже больше не снились. И сейчас я вновь слышу её голос…
Утром проснулся от того, что вкусно пахло. На поваленном когда-то сильным ветром стволе дерева, покрывшегося уже мхом, сидел Стив. Пил из кружки парящий напиток, понял, что это чай. Чай он заедал куском хлеба, на котором была тушёнка и довольно жмурился. Увидев, что я смотрю на него и даже сглотнул слюну, он закатил глаза.
— Мммм вкуссс, специфический. — Это выражение мне показалось знакомым. Где я слышал эту фразу??? Наконец дошло. Это же Райкин в одной из своих юмористических постановок, где он рассуждал о дефиците и как при дефиците жить хорошо, для некоторых людей, ибо чувствовали они себя уважаемыми людьми. Я засмеялся. Встал. Тело затекло. Дождя не было. Вот только вся одежда была мокрой! Ну и наплевать.
— С добрым утром, Стас! — поприветствовал Стива. Так же поприветствовал и Виктора. Он тоже уже проснулся. Стас налил ему чай в кружку. Я подошёл к пушистой ели, росшей рядом с нами. Запрокинул лицо вверх и дёрнул ветку чуть выше моего лица. На меня хлынул поток воды. Протёр лицо. Хорошо умылся. Вернулся к мужикам. Стив уже налил мне в кружку чая из термоса. Это мы разливали остатки, так как вчера чай тоже пили. Но всем хватило. Стив протянул мне ломоть хлеба с тушёнкой.
— Как себя чувствуешь, Глеб?
— Нормально. Бок побаливает, но уже не так, как вчера. Терпимо. Я уже и не обращаю внимания.
— А голова?
Я прислушался. Вроде тоже в порядке.
— Тоже терпимо. По крайней мере, голова уже не чугунная.
— Это обнадёживает.
Я сел на свой рюкзак, взял кружку с чаем и хлеб с тушёнкой.
— Стив, надеюсь у меня глаза сейчас ни как у суслика из Гондураса⁈
Стив внимательно смотрел мне в глаза. Потом с самым серьёзным видом кивнул:
— Да, Глеб, глаза точно более-менее. Гондураса больше не вижу. Но суслик ещё есть.
Я как раз откусил кусок бутерброда и пытался проглотить его. Поперхнулся и закашлял. Стив постучал меня по спине. Прокашлявшись, спросил:
— Но суслик адекватный? Русский?
— Насчёт русского не знаю, но уже к нам ближе. Из Мозамбика.
— Ни хрена себе ближе! — Мы с Виктором смеялись.
— Конечно ближе. Гондурас в Южной Америке, а Мозамбик — это Африка. Явно ближе!
Когда поели и стали готовится к марш-броску, услышали гул. Когда он стал ближе поняли — это вертолёт. Смотрели вверх. Нас с вертушки видно не было, это гарантированно, а вот мы видели. Винтокрылая машина прошла в стороне от нас.
— Интересно, кто это? — Задал вопрос Виктор, глядя в небо. — Помощь или наоборот контрольный в голову?
— Могут быть и те и другие. Сейчас их не разберёшь. Но на большой земле суета уже идёт, так как мы не прибыли в пункт назначения. Естественно, начали поиски. Вчера это было затруднительно, гроза и сильный ливень. Потом дождь. А сейчас погода идеальная для поиска. Небо чистое. Ветра нет. Ладно, исходить будем из худшего. Поэтому на вертушки реагируем только отрицательно, то есть прячемся. Всё пошли. Походный ордер прежний, первый — Виктор, второй Глеб, я замыкающий.
Оглядев нашу стоянку, всё за собой убрали, ибо нечего оставлять следы. Вскоре наше временное пристанище скрылась за деревьями. Мы двигались к Кедровому. Нужно было пройти, как сказал Стив, порядка 100 километров. И сколько времени нам понадобиться никто не знал…
Аврора
Я проспала весь день, после того как пришли ужасные новости о Глебе, что его вертолёт не долетел до прииска. Мне дали успокоительное. И это наверное была такая реакция моего организма, что я просто погрузилась в сон. Словно пыталась укрыться от жестокой реальности. Проспала и всю ночь. Утром горничная, постучавшись ко мне спросила, буду ли я завтракать? Спустилась в трапезную. Там все уже сидели за столом. Свекровь, младший брат мужа, Вадим, фактически муж Дарьи Дмитриевны, так как он стал жить у нас в Усадьбе. Они все поздоровались со мной. Поинтересовались, как я себя чувствую? Их забота была неподдельной, настоящей. Я ещё раз поблагодарила бога и своего мужа, что попала в эту семью. Они были настоящей семьёй, настоящим сплочённым кланом, где за своих переживали, любили и поддерживали. Я стала частью этой семьи. И мало того, я уже носила в себе маленького Белозёрского или Белозёрскую. Свекровь смотрела на меня с тревогой и заботой.
— Аврора, доченька, присаживайся. Как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше.
— Может врача тебе вызвать?
— Нет, мама, спасибо.
— Аврора, сегодня поедем к врачу, в гинекологию. Ты понимаешь о чём я? Надо встать на учёт, наблюдаться у нашего врача.
— Да, мама. — Помолчав некоторое время, спросила. — О Глебе что-нибудь известно?
— Пока нет. Ждём Николая. Он этим занимается.
Я ела совсем немного. Не хотелось, хотя тошноты у меня не было. После завтрака хотела уйти к себе, но Вовка мне не дал.
— Аврора, не замыкайся, прошу тебя. Я верю с братом ничего не случится. Просто не может ничего случится. Хочешь я тебе племяшку покажу? Мне Ксюха сегодня утром скинула.
Я улыбнулась.
— Давай. Тоже хочу посмотреть на маленькую.
Он включил видеозапись на своём айфоне. Ксюша держала на руках дочку. Была довольная, улыбалась. Показала личико. Я сидела и млела. Боже, какой маленький ангел.
— Вовка! — Говорила в экран Ксения, держа дочь. — Посмотри на свою племяшку! Надеюсь, ты её будешь любить? Иначе я тебе всю кровь сверну! — Мы с Володей засмеялись. А Ксюша продолжила. — Обязательно покажи Авроре. Надеюсь, она сейчас меня смотрит. Аврора, посмотри, какое чудо!!! Очень надеюсь, что скоро и у тебя такое же чудо будет. Я вас всех люблю, дорогие мои. Очень скучаю по маме, по тебе Вовка, по Авроре, по Глебу. Глеб, я очень надеюсь, что ты тоже вместе с Авророй смотришь. Или один, если Вова тебе переслал это видео. Я знаю, что ты будешь очень хорошим отцом и дядей. Всех вас целую, с нетерпением жду, очень жду, когда окажусь, наконец, дома, в Усадьбе.
А ведь Ксюша ещё ничего не знает, поняла я. Посмотрела на Володю. Он понял, о чём я подумала.
— Мы решили Ксюше ничего не говорить. Не надо ей ничего знать.
— Правильно, не надо. У неё сейчас главная забота это ребёнок. — Согласилась я. Потом вспомнила Данила. — Вова, а Данил знает, что у него дочь родилась?
— Нет. Пока решено ему не говорить. Слишком большой риск. Скажу больше, Аврора. Данила сумели услать подальше от Москвы.
— Куда?
— Куда-то аж чуть ли не на Дальний Восток. Типа у него там клиенты образовались, договора и прочее. Ну ты понимаешь?
— Понимаю. Данила отсюда убрали.
— Да, убрали. А если сейчас ему сказать, что Ксения дочь родила, он всё бросит и примчится сюда и наворотит дел.
— Володя, я всё понимаю. На самом деле сейчас Данилу знать о ребёнке не надо. Всё, давай, закрыли тему.
Потом играли с ним в бильярд. Я правда не умела. Он учил меня. Но мне понравилось. Почему-то Вовка вселил в меня надежду, что с Глебом всё нормально.
Ближе к обеду, в окно я увидела, что приехал дядя Коля, главный сторож семьи. Я смотрела со второго этажа, как он прошёл в дом. Положила кий на стол.
— Володь, я сейчас. — Быстро вышла из бильярдной. Спустилась на первый этаж и пошла к рабочему кабинету мужа. Дарья Дмитриевна и Николай были там. Я зашла. Они оба замолчали.
— Мама, дядя Коля. Я знаю, что у Вас есть известия о Глебе. Я хочу их знать. Прошу вас обоих ничего не скрывать. Пожалуйста.
Свекровь и главный Цербер семьи переглянулись. Дарья Дмитриевна кивнула Николаю.
— Говори, она должна знать. Аврора часть нашей семьи. Жена моего старшего сына. Она имеет право знать всё.
При её словах, моё сердце замерло. У меня даже дыхание перехватило. Я села в кресло.