И вот тут Вацлав задумался.
— Пока оборотень живет с людьми, — наконец начал он осторожно (а Рустам про себя отметил — первая стадия), — то тогда это зависит от человеческого нрава, сэр. Если оборотень и до укуса был «людоедом», то он людоедом и станет. Если же нрав у него был нормальный, то ничего и не будет, так, поозорничает малость. Когда же уйдет в лес, — (вторая стадия, отметил про себя Рустам), — то в зверином виде людей будет чураться, разве что в человеческом обличье будет изредка приходить. И тут опять-таки все от нрава будет зависеть. Ну а когда совсем зверем станет, — (третья стадия, заметил Рустам), — тогда уж все просто, от волка иль там от медведя отличаться не будет. Чистый зверь, на людей будет нападать разве что от сильного голода или страха. Хотя бывают и такие, сэр, что становятся записными людоедами, но такие и среди обычных диких зверей попадаются. Издавна известно: если зверь к человечине пристрастится, зверь должен умереть.
Сержант замолчал. Рустам некоторое время переваривал услышанное и думал. Потом поднял голову, и вид у него при этом был, как у человека, нашедшего на дороге золотую монету и пробующего ее на зуб — а ну как фальшивка?
— А теперь слушайте меня все внимательно, — сказал он отчетливо и громко. — Если мы поставим на оборотня метку, подобную той, что ставят солдатам и безнадежным, это поможет нам контролировать их, не убивая, или нет?
У бургомистра Блокстери, как огромная ценность, хранился выделенный ему на время разговорник. Рустаму стоило немалого труда убедить его позволить им воспользоваться. После нескольких часов уговоров, угроз и неприкрытого шантажа доступ к разговорнику был получен, и Рустам смог связаться со своим маркграфом.
— Чушь! — фыркнул Седрик, выслушав предложение Рустама. — Столько хлопот ради обычных оборотней! Да и где мы найдем столько целителей? Ведь потребуется к каждой егерской сотне приставить хотя бы по одному. Не заморачивай себе и мне голову, просто убей их.
— Ваше сиятельство, — не сдавался Рустам, — вся вина этих людейтолько в том, что им не повезло. К тому же их можно использовать в приграничных лесах для обнаружения нарушителей.
Маркграф задумался, но потом отрицательно помотал головой:
— Слишком много возни. Не понимаю — к чему?
— Ваше сиятельство, процент людоедов среди оборотней невелик. Если перебить людоедов, оставшиеся вполне адекватны и не более опасны, чем обычные звери.
Маркграф потеребил подбородок и спросил напрямик:
— Тебе-то это зачем?
Рустам пожал плечом, он и самому себе не мог объяснить, зачем ему это. Просто знал, что НАДО, а зачем — не знал.
Впрочем, не зря говорят, что со стороны видней. В глазах Седрика появилось понимание.
— Ах да. Убивать и терять… Послушай, я все еще считаю, что все это глупости. Но ты заслужил серьезное к себе отношение. Вчера в Норфолд приехал его величество, я предоставлю решать ему. Как он скажет, так и будет.
— Спасибо, ваше сиятельство.
— Не за что. Особо не надейся, уж больно бредовая у тебя идея.
На следующий день Седрик Тревор, маркграф Норфолда, сам вышел на связь.
— Королю понравилась твоя идея, — сказал он без обиняков.
— Ваше сият…
— Ладно, ладно, — прервал его Седрик взмахом ладони. — Не надо благодарностей, я — то как раз выступал против. Но королю понравилось, а заодно и королевские целители заинтересовались не на шутку. Пообещали, что орден выделит необходимое количество целителей (что уже само по себе сделало твою идею полезной), и горят желанием приступить к делу немедленно. У тебя там, кажется, целая семья оборотней под рукой, не так ли?
— Так точно, ваше сиятельство. Отец, мать и трое сыновей.
— Что говорит местный целитель, есть на них «разумная» кровь или нет?
— Нет, ваше сиятельство. Ауры чистые, никого из разумных они никогда не кусали и не убивали.
— Тогда жди гостей, сегодня же выедут к тебе двое сильнейших целителей королевства. У них есть идеи о каких-то особо мудреных метках, которые не только позволят отслеживать оборотней, но и удержат их от нападения на разумных. И им не терпится их опробовать. Хотя нет, отставить. Ждать гостей будут бургомистр с целителем. А для тебя новое дело. Отправляйся с отрядом в баронство Гросбери. Оттуда то и дело приходят дурные вести, нужно почистить тамошние леса. Понял?
— Да, ваше сиятельство. Отправимся сегодня же.
— Вот и молодец, — похвалил его Седрик и поинтересовался: — Кстати, как там мой крестник Ласло?
— Нормально, ваше сиятельство. Вот только… — Рустам замялся.
— Что такое? — нахмурился Седрик.
— Я не представляю, что мне с ним делать, ваше сиятельство. У меня никогда не было оруженосца.
— Ну да, конечно же, — спохватился Седрик, — я иногда забываю, что ты чужемирец. Короче, слушай: Ласло Раймонд сын моего хорошего товарища. У него благородная и достойная, но небогатая семья. Я послал к тебе Ласло, чтобы ты воспитал из него настоящего рыцаря — честного, верного и правильного.
— А как это сделать? — вырвалось у Рустама. Седрик усмехнулся:
— Гоняй его до седьмого пота, держи в черном теле, но никогда от себя не отпускай. Пусть всегда ходит рядом и учится. Если найдется время, объясняй ему свои решения и отвечай на вопросы. Если времени не найдется, то просто держи его рядом. И гоняй побольше, молодым оруженосцам это полезно.
— А почему именно я, ваше сиятельство? — успел спросить Рустам.
Но маркграф лишь рассмеялся и оборвал связь.
— А тут ничего, симпатично, — сказал Гарт, окинув взглядом возвышавшийся замок. Оценив высоту стен и крепость новых ворот, он даже прищелкнул языком от удовольствия. — Хорошее гнездышко, в случае нужды да с грамотным гарнизоном годами можно осаду удерживать.
— Будем надеяться, не придется, — усмехнулся Рустам.
— Да и деревенька хорошая, — не унимался Гарт, — хоть и свежеотстроенная, но вся такая из себя ладная и добротная, аж приятно. Чувствуется крепкая хозяйская рука.
— Может, тебе стоит остаться? — подколол его Рустам. — А что, хорошая идея. Остепенишься, хозяйством обзаведешься, возможно, даже постоялый двор откроешь.
— Да ладно тебе, командир, — отмахнулся Гарт. — Я всего-навсего отдаю должное здешнему барону. Смотри, нам еще ехать и ехать, а стража-то уже всполошилась. И действует ладно, без суеты и паники. Сейчас вышлют нам навстречу патруль, а заодно и под прицел возьмут, дабы в случае чего сразу того.
— А здесь и в самом деле все строго, сэр Рустам, — вмешался в разговор оруженосец Ласло.
— Вот видишь, командир, — засмеялся Гарт, — даже малой просек.
Будь это дня два назад, Ласло бы непременно покраснел, а сейчас уже ничего, привык.
— А чего тут просекать? — пожал он плечами, — Достаточно сравнить с баронством Хайдендери, вот уж где бардак так бардак. А все этот старый козел виноват, тоже мне барон в двенадцатом поколении.
Рустам закашлялся.
— Ласло, — начал он холодно и официально, — если унтер-офицер Гарт и сыплет бранными словами, то, учитывая его грубую натуру и огромный опыт, это вполне простительно. А вот зачем повторяет его слова мой оруженосец и дворянин, становится уже неясно.
— Да я от дворян слышал словечки и похле… — начал было Ласло, но наткнулся на взгляд своего патрона и умолк на полуслове.
— Тем более что у унтер-офицера Гарта есть множество достоинств, на которых и нужно акцентировать внимание молодому оруженосцу, — продолжил Рустам. — И когда я говорил тебе брать с него пример, то имел в виду прекрасное владение оружием, высокие командирские навыки и отличную дисциплину.
На этот раз Ласло все-таки покраснел.
— Я понял, сэр Рустам, — сказал он покаянно.
— Это радует.
Ласло покраснел еще больше (кажется, это все-таки неизлечимо) и, придержав поводья, немного отстал.
Рустам посмотрел на многозначительно качавшего головой Гарта и тяжело вздохнул:
— Я становлюсь занудой?
— Самую малость, — обнадежил его Гарт. — К тому же, Рус, ему это полезно, пускай привыкает. О, а вот и высокая встречающая комиссия.