Формационное видение ориентировалось на единую перспективу человечества, проходящего вслед за пионером — Западом закономерные этапы исторического развития (в самом общем виде — традиционное общество, индустриальное, постиндустриальное). Сегодня на Западе практически никто уже не верит в общечеловеческую перспективу. Возобладали дихотомия Запад — не-Запад, в контексте которой Запад утрачивает свою ответственность за развитие других регионов мира и все больше превращается в исторически безответственное потребительское общество, полное решимости удовлетворять свои потребности за счет ресурсов всей планеты. Это закономерно противопоставляет Запад всему не-Западу. Современная историческая пауза, которую Запад срочно использует для закрепления выгодного ему статус-кво, связана с тем, что процесс консолидации Запада намного опережает процесс консолидации не-Запада, сегодня представленного разрозненными и растерянными жертвами Великой мировой войны, из которой солидаризированный Запад вышел победителем.
И здесь мы сталкиваемся с новым априорным моментом, накладывающим на будущее рамки предсказуемой заданности. Как только Запад отказался от единой формационной перспективы и тем самым противопоставил себя остальному миру, обреченному, вместо того чтобы развиваться и входить в единую планетарную постиндустриальную цивилизацию, быть эксплуатируемым объектом, опустошаемым алчным потребительским обществом, сложилась новая глобальная ситуация вызова, на который последует неизбежный ответ.
Теоретики, представители общественных наук и практикующие аналитики-эксперты до сих пор не удосужились задуматься над тем, какой умопомрачительный поворот истории связан с отказом Запада от единой формационной перспективы и переходом его к стратегии сепаратного развития — в обход и за счет незападного большинства. Такой поворот диктует новую конфронтационную логику и готовит такой вызов, который история человечества еще не знала. Для глобального прогнозирования здесь достаточно эксплицировать содержание и механизмы этого вызова. Что, в самом деле, означает новое самоопределение Запада как избранного "золотого миллиарда", противостоящего остальному человечеству?
В идеологическом отношении это означает конец европейского гуманизма и переход Запада на позиции все более откровенного расизма. Об этом свидетельствуют его новейшие культурологические откровения, касающиеся того, что прогрессу незападных стран мешают не какие-то внешние препятствия, а никуда не годная ментальность. Первой фазой расистского высокомерия были попытки особой "генной", а точнее культурологической инженерии: разрушить традиционную ментальность путем особо тонких технологий воздействия на ее нервные центры, связанные, в первую очередь, с системой нравственных ценностей. Поверженная Россия испытала на себе воздействие этих технологий, применяемых "четвертой властью" — средствами массовой информации. Их цель — тотальное разрушение национального сознания.
Сегодня мы сталкиваемся уже со следующей угрозой развития западного расизма. Теперь реформаторы и их западные наставники склонны считать, что с "этим населением" ничего "прогрессивного" сделать нельзя и истинное торжество западных ценностей в России произойдет лишь тогда, когда это поколение вымрет. Вымирание негодных поколений уже идет ускоренным темпом. Этому содействуют все формы социальной, а точнее асоциальной политики правительства: и пенсионная, лишившая пенсионеров пенсий, и демографическая, лишившая молодые семьи возможности иметь детей, и образовательная, прямо направленная на разрушение самого мощного фактора развития страны — просвещения.
Россия вымирает, и это в общем-то вписывается в "демократическую" систему ожиданий отмирания всего традиционалистского и неприспособленного.
С тех пор как Запад отказался разделять судьбы человечества и противопоставил себя миру как избранный — неизбранным, по известным социально-психологическим законам следует ожидать новой идеологической волны, связанной с обоснованием законности и правомерности такого противопоставления. Новоевропейский гуманизм иссякает, сменяясь все более откровенным расизмом. Новое самоопределение Запада как уникального избранного меньшинства диктует особую линию международного поведения. Теоретически возможной стратегией является изоляционизм — отгороженность от "неприкасаемых". Некоторые признаки такой стратегии уже проявились в Шенгенских соглашениях ЕС, предусматривающих жесткие меры защиты "чистого" европейского пространства от наплыва "нечистых" со стороны "третьего" и бывшего "второго" миров. Но в глобальном масштабе последовательный изоляционизм исключен. Во-первых, западная цивилизация является экспансионистской по своей природе и ее машина времени, движущаяся неуклонно вперед, нуждается в растущих ресурсах мирового пространства. Во-вторых, итоги холодной войны, сделавшие Запад хозяином мира, диктуют беззастенчиво экспансионистскую линию поведения, ибо сдерживающий фактор, в лице враждебной сверхдержавы, на сегодня устранен. Но для того, чтобы закрепить столь выгодные итоги, предстоит еще кое-что сделать.