Поэтому на состояние прогностической теории влияет не только развитость информационных технологий, но и уровень нравственной и ценностной мобилизованности общества. Если общество пребывает в состоянии аномии и ценностных шатаний, то подавляющее большинство населения не представляет, чего оно хочет. Такое ослабление социального заказа отрицательно действует на прогностические творческие способности. Следовательно надо различать политический прогноз, адресованный тому или иному мобилизованному субъекту, и прогноз, касающийся тех обществ, которые пребывают в состоянии пассивного объекта.
В случае самодеятельного субъекта превалирует прескриптивная информация в прогнозировании; в случае пассивного объекта — дискриптивная информация. С одними будущее случается, другие его выбирают. Необходимо отметить, что в современном глобальном мире пребывание в состоянии объекта крайне опасно. В прошлой истории, когда народы находились в относительной изоляции, это различие между состоянием субъекта и объекта не выступало столь драматическим образом, но в глобальном мире перед каждым народом возникает жесткая дилемма: либо ему удастся выстроить собственную эффективную стратегию будущего, либо эту стратегию выработают за него другие в соответствии с собственными интересами.
Поэтому одной из доминант современной политической истории, характеризующей ее направленность, является стремление народов выйти из состояния пассивных объектов мировой политики и превратиться в полноправных участников процесса принятия глобальных решений. В особенности это касается народов третьего мира. В контексте прежней биполярной системы им отводилась роль объекта: они зависели от того, какой именно из двух держателей биполярной структуры сильней повлияет на них и вовлечет их в свою орбиту. С крушением биполярной системы субъект-объектное деление мира не только не исчезло, но приняло еще более драматический характер. Теперь уже единственная держава-гегемон грозит превращением всего остального мира в объект своей воли. Так новейший глобальный мир оказался в плену весьма архаичного авторитарного мышления.
Проблема заключается в том, как глобальный мир действительно осовременить и демократизировать. Глобальную революцию сознания нельзя провести на основе монолога передовых обществ, снабжающих всех остальных готовыми рецептами. Эта революция лишь в той мере заслуживает названия глобальной, если развернется на основе нового диалога цивилизаций и культур, в ходе которого окажется затребованным не только сравнительно кратковременный опыт промышленного Запада, но и долговременный опыт Востока, не только благополучного Севера, но и неблагополучного Юга, ибо большие прозрения культуры отнюдь не всегда питаются благополучием.
Наряду с этой революцией сознания, связанной с диалоговыми возможностями процесса глобализации, человечеству предстоит, по всей видимости, и новая институциональная революция. Дисгармонии нынешнего глобализма связаны с тем, что он вместо расширения числа ответственных участников системы принятия мироустроительных решений породил тенденцию его сужения — за счет отторжения представителей второго мира, выталкиваемых в третий мир, а также за счет выхолащивания потенциала представительных международных организаций (ООН, ОБСЕ и пр.).
Современная глобализация, генерирующая все новые всеохватные планетарные поля и системы коммуникаций, открывает возможности разблокировать международную систему, создать принципиально новые "рынки активности", в которых преимущества прежних гегемонов и монополистов, привязанных к старым правилам игры, автоматически не срабатывают. Всякий новый "рынок" (в широком смысле) — это новые шансы для тех, кто не успел реализовать себя в прошлом. В этом смысле наш глобальный мир ни в коем случае не должен быть интерпретирован и организован как экстраполяция уже сложившихся тенденций.
Задача политической прогностики — сформировать картину не закрытого, а открытого будущего, в котором прежние объекты чужой политической воли обретают шанс стать самодеятельными субъектами. Чем больше количество таких субъектов, тем шире творческие возможности человечества, выше его способность эффективно решать острейшие глобальные проблемы современности.
Важнейшей методологической задачей теории глобального политического прогнозирования является выработка критериев отличия состояний, связанных со статусом политического субъекта от состояний политического объекта. Разумеется и то, и другое состояние является научной идеализацией: ни один из политических контрагентов не может претендовать ни на роль универсально суверенного, целиком самодеятельного субъекта, полностью независимого от других, ни выступать тотально пассивным объектом, начисто лишенным потенциала влияния.