Архаизаторские потенции глобализма сегодня выступают в трех формах.
Во-первых, речь идет об архаике старых эгоистических целей колониалистского и неоколониалистского типа, которые в системе глобального мира становятся особо опасными. Подобно тому как дикарь с атомной бомбой в руках несомненно опаснее дикаря с дубиной, безответственный эгоизм сильных и наглых несравненно опаснее в современном глобальном мире, чем в мире, защищенном традиционными территориальными, культурными и государственными барьерами.
Во-вторых, глобальный интервенционизм, вторгаясь в незащищенное экономическое и культурное пространство других стран, производит там неслыханные опустошения, приводящие к общей деградации социальной жизни, к отступлению цивилизованности перед варварством, порядка перед хаосом.
В-третьих, бесцеремонность глобалистов провоцирует их жертвы на воссоздание тех протекционистских структур и барьеров, которые казались давно устаревшими и оставленными в прошлом. В этом контексте находит свое объяснение неожиданная активизация этнического сознания, фундаменталистских и изоляционистских импульсов, национализма и ксенофобии. Эти архаические структуры, казавшиеся навсегда уснувшими, пробуждаются не сами по себе: их иногда вольно (в целях дестабилизации укрепившихся межэтнических государств), иногда невольно вызывает к жизни утративший свой демократический потенциал гегемонистский модерн.
Особого внимания заслуживает тенденция разрушения крупных межэтнических образований в странах не-Запада. Идеология глобализма всеми силами дискредитирует большие многонациональные государства: с одной стороны, объявляя их империями, с другой — доказывая устарелость государственных суверенитетов, одновременно и неэффективных в своем стремлении оградить национальное пространство от внешних вызовов, и реакционных, противящихся неумолимому духу времени.
При этом эксплуатируются сразу две идеи, несмотря на их несомненную внутреннюю противоречивость. Во-первых, это идея прав народов, связанная с обращением к племенной памяти и племенной нетерпимости. Во-вторых, идея прав личности, которая, отвергая тесноту национальных границ, обосновывает претензии человека на статус свободного гражданина мира. Что же происходит на деле?
На деле вместо обещанной мондиализации и сверхмодернизации чаще всего наблюдается разительная архаизация. Европа Нового времени сформировала систему единых больших наций, преодолевших затхлое местничество и этническую узость и поместивших демократического гражданина в новое большое пространство — источник небывалой мобильности, блестящих мироустроительных идей и перспектив.
Эта модель единых крупных наций была с успехом заимствована странами так называемого второго эшелона развития (в том числе и Россией), открывших преимущества единого экономического, политико-правового и информационного пространства. Созданные на уровне единой политической нации большие пространства обеспечили успех модернизационного сдвига в индустриальную эпоху, триумф устремленного в будущее Просвещения над ориентированной в прошлое этнической памятью.
И вот теперь мы наблюдаем, как идеология и практика глобализма подрывают эти сложившиеся национальные синтезы под предлогом их узости по сравнению с синтезами глобальными, общепланетарными. Однако драматическое противоречие состоит в том, что демонтаж национальных синтезов и пространств идеи значительно быстрее, чем подключение народов к новым, глобальным синтезам, к системе глобального порядка.
В результате некогда единые консолидированные нации, воодушевленные общими модернизационными проектами раскалываются на глобально ориентированное меньшинство — либеральный интернационал, не имеющий Отечества — и туземную массу, лишаемую единого большого Отечества и отбрасываемую в архаику воскресшего местничества, племенной вражды и других допросвещенческих практик. Словом, нынешние глобальные гегемонисты ведут с мировой периферией игру с нулевой суммой: дальнейшая модернизация привилегированных пространств покупается ценой варваризации и архаизации остального мира.
Что касается противоречий между двумя национальными идеями — идеей малых этносуверенитетов и идеей гражданина мира,— то стратегия глобализма планирует примирить их, разведя во времени. Племенным вождям и князькам, грозным "отцам народов" дано разгуляться до тех пор, пока сохраняется задача разрушения потенциально враждебных Западу крупных межнациональных государств (усвоивших просвещенческую модель этнически нейтральной политической нации). Как только дело будет сделано, новые архитекторы однополярного мира найдут способы быстро приструнить их и напомнить, кто на самом деле является хозяином положения.