Качественный перелом в развитии Европы связан с Возрождением и Реформацией, взаимодействием индивидуалистического рационализма и гуманистическо–гедонистической установки Ренессанса, индивидуалистических религиозных исканий в Европе севернее Альп и развивавшейся быстрыми темпами предпринимательской деятельности в городах, достаточно самостоятельных в условиях расшатывания устоев феодализма, дискредитации католической церкви и слабости политических структур формирующихся национальных государств. Реформация и утверждение (с последующим бурным развитием) капитализма тесно взаимосвязаны, однако не по модели причины и следствия, а в соответствии с принципом появления качественно нового в точке пересечения автономно развивавшихся, но в некоторый момент встретавшихся процессов.
Рациональный капитализм как феномен Новоевропейской цивилизации223 (П. В. Кутуев)
Наверное, не будет преувеличением утверждать, что вся постсоветская история Украины развивалась и продолжает развиваться под знаком гегемонии идеологии рынка. На смену длительному периоду риторики, объединяемой с элементами практики — шоковой терапии, которая больше походила на оперативное вмешательство без наркоза, пришел дискурс экономического роста, который, впрочем, объясняет нынешнюю однобокую экономическую динамику (демонстрирующую симптомы «голландской болезни» и зависимого развития), «горькими, но необходимыми» решениями, которые принимались в прошлом в духе либерализма.
Сильнейшим аргументом, к которому апеллируют идеологи свободного рынка при объяснении всех метаморфоз, которые претерпел этот тип хозяйствования в нашей стране, выступает обвинение государственно–бюрократических структур в нежелании реализовать на практике рыночные реформы, которые бы отвечали своему идеальному типу. Тем не менее, обсуждение проблем радикальной трансформации экономики и политической системы без принятия во внимание влияния традиций окружающей культурной среды и теоретической рефлексии над этими проблемами является бесплодным и заводит в тупик.
Ни у кого не вызовет возражений утверждение, что для решения любой научной или практической проблемы необходимо сначала четко сформулировать ее, а это, на мой взгляд, возможно лишь при условии учета многомерности действительности, многомерности, которую принципиально нельзя постигнуть во всех ее аспектах, даже конструируя априорные монистические схемы, продуцированием которых занималось отечественное обществоведение. Но само лишь отрицание научным сообществом прежних ориентиров и заимствование новых образцов на Западе едва ли может стать полезным само по себе. Ведь, как отмечал М. К. Мамардашвили, хотя мы с формальной точки зрения пользуемся рациональными терминами европейской традиции, но «те же самые слова у нас лишены объекта: у них объекты или вообще несуществующие, или призрачные…»224 Таким образом, гораздо целесообразнее использовать достояние основателей западной социальной теории не как готовый инструментарий для препарирования социума и проникновение в сущность общественных процессов, а как точку отсчета для построения теоретической системы координат, адекватной для нашей страны.
Среди классиков западной социальной мысли наибольшее внимание к себе привлекает фигура немецкого мыслителя М. Вебера, который не только декларировал идею объективной и свободной от оценок социальной науки, но и реализовал ее в своих конкретно–исторических, социологических и политических исследованиях генезиса рационального западноевропейского капитализма, хозяйственной этики мировых религий, типов легитимного господства и актуальных проблем демократии.
223
Первоначальный вариант раздела был опубликован в виде статьи под названием «Рациональный капитализм: между мифом и реальностью» в журнале «Социология: теория, методы, маркетинг», 1999, № 2. Печатается с изменениями.
224