В смутные времена крушения империй (в процессе чего активную роль играет «внешний пролетариат» — восставшая против экспансии «универсального государства» варварская периферия) адепты новой веры (буддизма, христианства и пр.) консолидируются в «универсальную церковь», становящуюся своего рода зародышем, эмбрионом, куколкой новой, «дочерней» по отношению к погибшей, цивилизации. Ее духовные лидеры оказываются в роли нового «творческого меньшинства», объединяющего вокруг себя народные массы.
Таким способом, через создание новой, высшей религии (как христианство по отношению к греко–римскому язычеству) человечество (через отдельные регионально–цивилизационные континуумы) поднимается на следующую ступень духовной эволюции. С годами, особенно после Второй мировой войны, А. Дж. Тойнби все большее внимание уделял осмыслению единства поступательного духовного движения человечества. Этот сдвиг тогда же точно подметил П. Сорокин: «В то время как ранее Тойнби интерпретировал все великие цивилизации как философски эквивалентные и совпадающие во времени, теперь он классифицирует их в хронологическом и оценочном порядке как прогрессивные шаги к реализации все более великих и высоких религий»75. Об этом откровенно писал и сам британский мыслитель: «По мере того, как я продвигался вперед, Религия стала занимать центральное место в моей картине Универсума»76.
Главным теперь для философа становится осмысление движения в направлении создания всемирной, единой цивилизации будущего человечества, причем движения, взятого в его внутреннем, содержательном, духовнорелигиозном аспекте — как восхождение от примитивных атропоморфных верований через персонифицирующие и обожествляющие собственный социум религии древних цивилизаций к «высшим религиям» и «религии будущего». При этом под «высшими» понимаются «…такие религии, которые устанавливают прямой контакт индивидуального человеческого существа с конечной духовной реальностью вместо предоставления ему лишь непрямого контакта с ней через посредство либо нечеловеческих сил природы, либо институтов, олицетворяющих коллективную человеческую силу»77.
Смыслом исторического движения становится именно духовный прогресс, так что духовные единства, складывающиеся в кризисные эпохи, выступают в качестве подлинно новых сообществ людей. Разработка и видоизменение «высших религий» происходят в «дочерних цивилизациях второй серии», производных от предыдущих через посредство «церквей–куколок». Так, по мнению А. Дж. Тойнби, возникают Восточнохристианская и Западнохристианская цивилизации, разрабатывающие, вместе с родственной им Исламской, духовное наследие древней сирийско–переднеазиатской и античной культур. При этом Западный мир создал технические и экономические основы для реального объединения всего человечества в единую целостную макросистему, стянутую отношениями жесткой взаимозависимости образующих ее компонентов: отдельных цивилизаций и народов.
Как видим, на завершающем этапе своего творческого пути А. Дж. Тойнби подчеркивал именно идею общечеловеческого единства, понимаемого, прежде всего, в религиозном, но также и в историко–политическом (для современности и будущего) ключе. Отдельные цивилизации представлялись ему уже синхронно и диахронно взаимосвязанными ветвями единого древа истории, стремящимися в отдаленной, но уже просматривающейся, перспективе к конечному духовному единению. В движении ко «всемирной вере» на основе Любви, благодаря которой будет достигнута гармония между Человеком и Универсумом, поздний А. Дж. Тойнби усматривает смысл истории. В этом убеждении он близок к таким ведущим западным мыслителям XX в. как, скажем, П. Тейяр де Шарден (с его концепцией «точки Омега») и К. Ясперс, а также к общей традиции русской религиозной философии — «философии всеединства», как она представлена у В. С. Соловьева или С. Н. Булгакова.