Наблюдатель 154 всё с тем же бесстрастным лицом продолжил:
– Ещё одна девушка… женщина…
Он поднял глаза и хмуро оглядел комнату. Лао Юй и две добрые старушки воспользовались суматохой, чтобы спрятать Юй Яо за своими спинами, но дрожали как осиновые листы.
Взгляд Наблюдателя 154 метнулся в их сторону, и тут Наблюдатель 001 указал подбородком на Ю Хо:
– Вот второй. Уведите!
– Кого? – 154 уставился в свою бумажку, где чёрным по белому было написано: «Молодая женщина».
Он растерянно посмотрел на Ю Хо, который в это время, нахмурив брови, буравил взглядом Наблюдателя 001. Наблюдатель 154 ни секунды не сомневался: будь у этого красавчика с непроницаемым лицом в руке нож, голова их начальника уже покатилась бы с плеч.
– Но… – Наблюдатель 154 открыл было рот, но Наблюдатель 001, отдав приказ, поднял воротник пальто, подышал на руки и развернулся к выходу.
– Да какого хера?! Брати-и-ишка-а-а!
– Чёрт побери! Вы что творите? – сорвался с места Лао Юй.
– Это не он! Это я! Не он… – Юй Яо вышла из оцепенения и поспешно протиснулась вперёд, но увидела, что дверь хижины распахнута настежь и ветер заметает снежную крупу горстями внутрь, а трое наблюдателей бесшумно растворились вместе с Лысым и по ошибке схваченным Ю Хо.
– Хватит орать! Нету никого! Или побежишь следом? – Татуированный сплюнул, захлопнул дверь и запер на два замка.
В хижине повисло молчание. Лао Юй с налитыми кровью глазами в ярости хлопнул себя по бедру и тяжело опустился на пол. Юй Яо снова уселась на стул и зарыдала пуще прежнего. Рано или поздно запасы слёз должны были иссякнуть, но с тех пор как она попала сюда, она плакала без остановки.
Побледневший Юй Вэнь долго стоял перед дверью, затем повернул голову, ища глазами отца, нахмурился и прошептал:
– Брат оставил мне сообщение.
– Что? – недоумённо спросил Лао Юй.
Наблюдатели двигались с нечеловеческой прытью, как Ю Хо мог успеть что-то сделать?
– Сейчас я найду нож, – сказал Юй Вэнь.
– Какой ещё нож?
Юй Вэнь медленно покачал головой и ничего не ответил, он отвернулся и принялся рассматривать стену, на которой нужно было написать ответы. Лао Юй присоединился к нему. Его взгляд бесцельно скользил по штукатурке, пока не наткнулся на несколько тонких отметин от лезвия.
– Кто это нацарапал? – Лао Юй на мгновение замер.
– Это уже было… Ещё до того, как появилось задание… Я видел. – Юй Вэнь снова огляделся и наконец понял: – О! До меня дошло!
– Что?
– Он сказал, что ищет чем писать, а сам вертел в руках топорик! – Юй Вэнь присмотрелся к царапинам на стене. – Наблюдатель чётко сказал: нам даны подсказки. Это и есть подсказка! Чернила не оставляли следов, зато нож оставил. Нож входит в число тех самых «сертифицированных экзаменационных канцелярских принадлежностей».
Глаза Лао Юя загорелись, и он хмыкнул:
– Круто, скажи?
– А? Ты про что? – спросил Юй Вэнь.
– Да так. Давайте найдём нож, чтобы труды моего племянника не пропали даром! – Лао Юй развернулся, собираясь торжественно объявить новости остальным, но Юй Вэнь зажал ему рот рукой.
– Нет-нет, не надо! – Он притворился, будто успокаивает отца, похлопывая его по спине и приговаривая: – Не волнуйся, пап, с ним всё будет в порядке.
Лао Юй рассердился и готов был накинуться на сына с бранью, но тот вдруг прошептал:
– Брат сказал, что нож спрятали.
Ветер дул сразу во всех направлениях. Снегопад усилился, и сквозь белую пелену трудно было разглядеть очертания гор и деревьев, но вдали горели огни.
Ю Хо невозмутимо брёл вперёд. Как только наблюдатель выпихал его за дверь, хижина исчезла, он при всём желании не сумел бы вернуться. К удивлению своему, он не обратился пеплом, оказавшись снаружи, но теперь наблюдатели представляли куда большую опасность, чем всё остальное.
Лысый по-прежнему завывал, как плакальщица на похоронах. Путь оказался недолгим, они даже замёрзнуть не успели, когда впереди показался маленький домик в западном стиле, одиноко торчащий среди деревьев, вроде как заброшенный. В кино в таких домиках обычно водятся привидения.
– Нам сюда. – Наблюдатель 154 уверенно подтолкнул Ю Хо к двери.
При свете фонаря Ю Хо был похож на мраморное изваяние: губы сжались в тонкую линию, кожа побледнела от холода. Всем своим видом он выражал равнодушие.
Внутри домик обставлял какой-то безумный гений: первый этаж был увешан фресками и заставлен скульптурами всех размеров. Куда ни посмотри, взгляд упирался в каменное лицо.