Более того, маркетоцентрическая парадигма, будучи применена к анализу социально-экономических трансформаций в наших странах (а это господствующий подход, как в отечественной, так и в западной науке), приводит к доминированию телеологического, нормативного подхода, который существенно искажает картину действительных отношений в нашем мире. Сторонники этой парадигмы практически всегда исходят как из аксиомы из того, что в наших странах происходит переход именно к рыночным отношениям. Спорят о том, как быстро он должен осуществляться, какой тип рынка должен быть создан, но, как правило, не задаются вопросом: какие экономические отношения действительно развиваются в России, СНГ и т.п.?
Причины этого достаточно очевидны: эта парадигма в принципе не позволяет увидеть никакого иного выхода, кроме рыночных механизмов, ибо все остальные социально-экономические отношения в крайне поляризованном свете рыночноцентрического экономического либерализма просто не видны.
Да, конечно, в мире ныне господствуют рыночные отношения, руководство страны строит рынок и все официальные институты имеют рыночные имена. Но это еще не означает, что мы на деле движемся исключительно в этом направлении. В СССР и других странах «реального социализма» уже был опыт нормативно-телеологического подхода, когда треть человечества провозгласила социалистическую систему, власти заявили, что мы строим коммунизм, все официальные институты имели социалистические имена, а подавляющее большинство не только граждан, но и ученых (в том числе - западных советологов) были уверены в том, что экономический строй в СССР имеет социалистическую природу. И что же? Ныне очень мало кто из критически мыслящих ученых (кроме догматически-ортодоксальных коммунистов и некоторых дино-завров-антикоммунистов) однозначно соглашаются с этой тезой.
Так и ныне экономический либерализм на веру принимает идеологополитические установки и, исходя из них, более чем предвзято ищет им подтверждения на практике. И методология «рыночноцентризма» для этого нормативно-телеологического подхода крайне полезна, более того, необходима.
Между тем реальная экономическая жизнь трансформационных экономик много сложнее, и «рынок» (да и то крайне специфический) есть лишь один из многих сложноструктурированных пластов нашего социально-экономического пространства, доказательству чего мы посвятили немало своих (уже упоминавшихся выше) работ по проблемам российской экономики.
Возвращаясь к проблеме нерыночных отношений в современной мировой экономике, заметим, что, в-четвертых, капитал развитых стран
- транснациональных корпораций и других глобальных игроков на полях мировой экономики (НАТО, ВТО, МВФ и т. п.) - включает в свой арсенал широкий спектр нерыночных (во всяком случае, в классическом смысле economics^) методов власти и подчинения работников и клиентов, не описываемых на стандартном «маркетоцентричном» языке.
Существуют ли пострыночныЕ
экономические отношения?
И все же главное для нас в данном случае - подчеркнем - это не столько доказательство актуальности изучения дорыночных отношений (они, согласимся с оппонентами, ныне составляют весьма важную, но не основную часть социально-экономического пространства), сколько иной, уже предложенный выше в качестве гипотезы, а ныне в меру сил объясненный вывод: рынок (как его трактует economics, т.е., повторим, в единстве рынков товаров, капиталов, труда) есть исторически ограниченная экономическая система.
Но если это так, то тогда вполне логичным выглядит уже сформулированное выше утверждение: рынок как исторически ограниченная экономическая система имеет не только свое начало, но и свой конец. Иными словами, перед нами встает вопрос: существуют ли в современной экономике ростки пострыночных отношений, приходящих на смену товарным отношениям по мере исчерпания ими своего потенциала стимула и формы развития технологий, роста производительности? Существуют ли потенциальные пострыночные (более того, посткапи-талистические) способы координации, присвоения, распределения и воспроизводства и если да, то каковы реально существующие ростки этих отношений?
Анализ проблем пострыночной экономики мы начнем с фиксации простейшей связи: по мере обострения противоречий классической, развитой рыночной экономики (Первая мировая война, Великая депрессия и т.д.) даже в рамках economics возник тезис о провалах рынка - тех экономических (в широком смысле слова, выходя за рамки сведения экономики к обмену товаров и денег, что, кстати, вынужденно, но не замечая [NB!] этого, делает здесь economics) функциях, которые рынок не может выполнить или выполняет с большими потерями для общества, Человека и природы (NB! здесь опять «контрабандно» в экономическую теорию вводятся, не оговариваясь, нерыночные параметры, которые, правда, замазываются применением словечка «экстерналии»).