А как же может быть иначе? Что иное может предложить человечество в понимании свободы и в практике освобождения?
Оставим на время критику «реального социализма» и обратим наши взоры к теории. Здесь при внимательном рассмотрении обнаружится много интересного. Начав со сферы нравственности, мы можем сделать шаг вперед от идеи формального (перед законом, «невидимой рукой рынка», церковью) равенства и потому одинаковости людей, и зафиксировать кажущуюся очевидной, но важнейшую для дальнейшего посылку: каждая человеческая личность индивидуальна, своеобразна, неповторима и не похожа на другую. Оговоримся: такая постановка очевидна только в том случае, если мы говорим о так называемой «родовой сущности Человека»1 и оставляем в стороне систему отношений отчуждения, нивелирующую Человека тем или иным способом, сводя его то ли к рас-
^ замечательные статьи его вдохновителя, диссидента-социалиста П.М. Або-вина-Егидеса (подробнее см.: Абовин-Егидес П.М. Наш звездный час. М., 2000. С. 5-40, 263-369, 501-505).
1 Трактовка этого понятия, восходящего к классической немецкой философии и широко использовавшегося в работах К. Маркса (прежде всего в «Экономико-философских рукописях» 1844 г. и «Экономических рукописях» 18571859 гг.), дана в широком спектре работ философов-«шестидесятников». Одной из наиболее масштабных из таких публикаций стала коллективная монография «Проблема человека в современной философии» (М., 1969), а также серия работ зарубежных авторов, среди которых уже упоминавшиеся Бертел Оллман, Иштван Мессарош, Адам Шафф, а также Люсьен Сэв, некоторые работы которого были переведены на русский язык. В наиболее полном виде, однако, эта категория раскрыта в работах Дьердя Лукача (см.: Лукач Д.К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М., 1991. С. 72-73, 107-112, 242-264 и др.), который показал ее как активно-творческое, деятельное начало Человека, развивающееся в отчужденных формах в рамках предыстории и обретающее свое полное развитие лишь в условиях коммунизма -истории Человека. Неслучайно, завершая свою работу, Лукач приводит ^
тительному существованию в рамках общины, то ли к потребительскому стереотипу в условиях массового капиталистического производства, то ли к роли «винтика» в авторитарной системе. Но если личность Человека по своей сущности уникальна, то применение одинаковых (причем формально-одинаковых) экономических, политических, нравственных правил и норм к принципиально различным и неповторимым индивидуальностям уже само по себе есть подавление их личностных качеств, нивелировка, стрижка под одну гребенку. - т.е. все то, против чего так активно выступает либерализм, ратуя за свободу Человека.
Где же выход? На абстрактно-теоретическом уровне проблема могла бы решаться так: именно неповторимые, уникальные (не похожие на других) возможности жизнедеятельности личности могли бы стать условием ее свободного развития. При этом своеобразие каждого было бы условием его активного взаимодействия с другим, условием его диалога1 с другим как равноправным Субъектом, Личностью, в отличие от предлагаемого либерализмом формально-одинакового взаимодействия людей как товаровладельцев, покупателей, граждан. Но для того, чтобы такое отношение стало возможным, своеобразие и неповторимость личности каждого должны быть востребованы объективными социальными отношениями. Последние должны способствовать не унификации и стандартизации индивидов, а такому развитию их своеобразия, которое бы инициировало их диалог и со-творчество, а не конфликт и взаимоотчуждение.