Закономерностью, подтвержденной двадцатью годами развития российской экономики, является обратная традиционной для праволиберального течения экономической теории связь: чем активнее государство насаждает «свободную конкуренцию» и пытается проводить антимонопольное регулирование, тем в большей степени в стране развиваются (1) отношения локального корпоративного регулирования, а также (2) добуржуазные формы внеэкономического принуждения (поиска ренты и связанная с этим коррупция, криминал и т.п.).
Вследствие этого трансформация в экономике России не может быть однозначно охарактеризована как процесс перехода к рынку. Консервация развития на данном этапе трансформации может привести к тому, что скрытое за формами рынка корпоративно-монополистическое регулирование (дополняемое теневым и/или «ручным» государственным регулированием, а также добуржуазными способами координации) останется основным детерминантом способа координации (аллокации ресурсов).
Продолжим наше исследование, обратившись к системе отношений присвоения и отчуждения в отношениях собственника средств производства и работника (т.н. «основному производственному отношению»).
Специфика производственных отношений
российской экономики:
отчуждение/присвоение и собственность
Исследование этого блока производственных отношений начнем с анализа лежащих в основе всех форм собственности, характерных для России, отношений присвоения и отчуждения, пронизывающей практически все урони экономики.
Конкретные формы этих отношений нами будут раскрыты ниже, а Начнем мы с выделения основных специфических черт их содержания.
Итак, российская экономическая система основывается на следующем контрапункте отношений, посредством которых осуществляется отчуждение от трудящихся и присвоение корпоративно-бюрократической номенклатурой большей части общественного богатства^
Первый блок отношений присвоения и отчуждения - система основанных на личной зависимости добуржуазных форм, встроенных в отношения позднего капитализма периферийного типа. Они служат основой извлечения типичного для добуржуазных систем дохода - особого вида ренты, источником которой является та или иная форма внеэкономического принуждения.
Для постсоветской экономики наиболее типичными формами таких отношений являются, во-первых, административное соподчинение и контроль как на макроуровне - «ручное теневое управление», так и внутри корпораций. Хорошо известно, что они используются для присвоения теневых привилегий, льгот и доходов (отчасти этот феномен отражается понятием «административная рента»).
Во-вторых, в постсоветской экономике широко практикуется «огораживание» частными или псевдогосударственными структурами части природных ресурсов, федерального и местных бюджетов, научного, образовательного и культурного потенциала страны и т.п. Это позволяет данным субъектам присваивать часть принадлежащей гражданам природной и интеллектуальной ренты.
В-третьих, для этого блока характерны отношения прямого внеэкономического принуждения во всем многообразии его подвидов: от т.н. «вассалитета» в системе государственного и корпоративного управления до полурабской зависимости части работников от корпораций и более мелких структур2. Последние лежат в основе присвоения ренты, которую можно было бы назвать «рентой насилия», подразумевая под этим прямое отторжение богатства в формах, напоминающих оброк и феодальных грабеж соседа одновременно.
Перечень можно продолжить.
Эти реверсивно возникшие отношения, как мы уже отметили, встроены в систему присвоения, характерную для позднего капитализма периферийного типа. Это второй и господствующий блок отношений отчуждения/присвоения, типичных для российской экономической системы. Последний практически во всех своих проявлениях характеризуется сложным переплетением форм капиталистических отношений и переходных форм.