В середине августа 1944 года подводной лодке «М-62» в числе других кораблей было приказано выйти в район Констанцы. Командир бригады понимал, что экипажу будет нелегко в этом походе. Корпус и механизмы подводного корабля нуждались в ремонте. Но обстановка требовала: важно было не выпустить вражеские корабли из баз, еще занятых фашистами.
М. Г. Соловьев, вручая приказ командиру лодки «М-62» капитан-лейтенанту Н. И. Малышеву, сказал:
— Знаю, что лодке нужен ремонт. Но заниматься этим будем после победы над врагом. Назначаю к вам в экипаж флагманского электрика бригады Алексеенко. Его задача — помочь инженеру-механику Сапегину поддерживать технику в состоянии боевой готовности.
После того, как командир лодки ознакомил парторга П. М. Поташева с приказом комбрига, он сказал окружившим его коммунистам:
— Воевали в прошлом мы неплохо. Думаю, что так же будет и теперь. Поставленную задачу выполним. Так я говорю, товарищи?
— Да что там говорить, конечно, обеспечим поход, как этого требует приказ, — дружно заявили коммунисты.
Парторг подводной лодки «М-62» боцман мичман П. М. Поташев на вахте.
Поташева я знал хорошо. На лодке «М-62» он служил боцманом. А с боцманами мы, электрики, встречаемся всякий раз, когда производятся авральные работы по замене аккумуляторных батарей. В таких случаях они, как говорят, «командуют парадом».
Поташев и по приземистой коренастой фигуре, и по своей хватке был истинным подводником. Трудно было найти равного ему по выносливости. Бывало отстоит две вахты подряд в самую скверную погоду и ничего — бодр и весел…
Так начался мой поход на гвардейской подводной лодке.
Свои наблюдения и мысли старался занести в дневник. Тем более по обстановке чувствовалось: этот боевой поход будет для подводной лодки последним.
Некоторые из записей в дневнике воспроизведены на этих страницах.
18 августа 1944 года.
21.00. Давно остался за кормой Новороссийск. Подводная лодка держит курс на Констанцу. Командир собрал всех свободных от вахты членов экипажа и поставил задачу на поход.
— Вместе с другими лодками. — говорил он, — мы как бы находимся на левом фланге советских войск. Наша конкретная задача состоит в том, чтобы занять в районе Констанцы отведенную нам боевую позицию и не пропустить ни одного вражеского корабля, выходящего из порта. Задача ясна?
— Ясна, товарищ командир! — выражая мысли присутствующих, ответил парторг Поташев. — Все сделаем для окончательной победы над врагом.
19 августа.
23.00. Техника пока работает нормально. Я лишь обратил внимание мичмана Алексея Николаевича Иванова на необходимость более точно регулировать напряжение сети реостатами в цепи нормального электроосвещения.
— Когда, смену ждете? — спрашиваю у Иванова, заметив, что он устало склонил голову и закрыл глаза.
Старшина группы электриков улыбнулся:
— А вы не смотрите, что у меня закрыты глаза. Так лучше слушать.
Иванов был прав. За время похода мне не раз приходилось убеждаться, что работу техники он великолепно определяет на слух. Да и ногами Иванов «чувствовал», как бьется сердце подводного корабля — гребной электродвигатель.
В отсек заглянул Георгий Пименович Сапегин. На его лице еще можно было заметить следы ожогов. Подумалось: «Вот уж кто действительно прошел сквозь огонь и воду». Сапегин горел в парах бензина, когда лодка (он тогда служил на «М-33») загружалась горючим для осажденного Севастополя. Корабль не пострадал, а Сапегин попал в госпиталь.
Сапегин постоянно чем-то занят. Не раз он жаловался, что ему не хватает времени. Тут уж ничего не скажешь, действительно, время — категория объективная, от нас не зависящая.
— Только на флоте, — говорил Сапегин, — я понял это и по-настоящему научился ценить время.
Старшина группы электриков подводной лодки «М-62» мичман А. Н. Иванов (после войны получил офицерское звание).
20 августа.
4.30. Мы на боевой позиции. Погружение лодки при дифферентовке с хода. Скорость — 2 узла.
Дифферентовка задержалась на 20 минут из-за плохой работы дифферентовочной помпы. Старшина трюмных Александр Сажин доложил:
— Сработались текстолитовые шестерни, и помпа плохо забирает воду…