— Я не верю в это. Я… Я не могу! — воскликнула она. — Он не мог пожертвовать мной и всеми остальными! Ольтеей, своими родственниками, своими…
— Спроси себя, Милена. Какова цель Империи Пяти Солнц? — нахмурился Силакви.
Ей казалось, что она отступает перед его словами, как перед остриём меча.
— Объединить мир перед лицом гисилентилов, — пробормотала она.
— И что будет, если эта цель осуществится? Что тогда произойдёт с Империей?
— Она… выполнит своё предназначение и нужда в ней исчезнет, — женщина сглотнула, настолько болезненно прозвучали эти слова.
«Получается, что Дэсарандес никогда не относился к Империи, как к чему-то большему, чем инструменту, — осознала Мирадель. — Если возникнет возможность сократить путь, пожертвовав страной, он сделает это ни капли не сомневаясь».
— А если мы останемся раздробленными и слабыми в момент ИХ возвращения? — спросил Киан, чей тон казался бархатом, облегающим твёрдое и холодное железо.
Милена поймала себя на том, что смотрит вниз, на угольную грязь между пальцами своих ног.
— Повторятся события Великой Войны… — прошептала она.
— Народы будут принесены в жертву и превращены в смрадных монстров, желающих лишь пресмыкаться перед своими новыми повелителями. Каждый будет изменён, получая «дар» гисов и обретая схожесть с королём Лехрером, — сурово дополнил жрец.
Императрица кивнула. Она знала историю не только из рассказов Дэсарандеса, но и изучая её по книгам — тем немногим, которые сумел сохранить муж.
Мир воевал и бунтовал вокруг них. Громоподобный рёв стал казаться собранием живых существ, ду́хов, состоящих из звуков, бросающихся на тёмный базальт храма и разбивающихся о туман.
Мирадель подняла глаза, не дыша и не желая этого делать.
Смысл того, что сказал Силакви, ошеломил женщину, даже когда основная часть её тела отказалась подчиниться. Объединение мира. Гисилентилы. Угроза человечеству, как виду. То, с чем боролся Дэсарандес.
Всё это казалось какой-то великой шуткой, фарсом монументальных масштабов. Она была свергнута, Ольтея пропала и может быть погибла, её муж на далёкой войне, о которой ходят лишь слухи, без какой-либо конкретики. Вот что её интересовало. А то, что говорил Киан, было, несомненно, чудовищно, но не трогало Милену до той степени, которой должно. Эти истины просто слишком обширны, слишком далеки, чтобы быть брошенными на чашу весов с чем-то столь же непосредственным, как собственная жизнь. Они казались не более чем дымом, по сравнению с огнём её страданий.
Дымом, который душил, ослеплял, сбивал с пути истинного. Неизбежным дымом. Убийством.
Силакви стоял перед ней, ясный и светлый, её враг и одновременно защитник. И вдруг она поняла, что он — её единственная надежда понять безжалостное безумие своего мужа.
Вот только высший жрец был тем, по чьей вине пропала Ольтея. А может и тем, кто отдал приказ её убить…
— Я совершил ту же самую ошибку, что и ты, Милена, — вздохнул он. — Я думал об Империи, как о конечной цели, как о чём-то, что можно спасти ради неё самой, хотя на самом деле это всего лишь инструмент. Дэсарандес держит его в чистоте только до тех пор, пока не выкует новый, более достойный. И происходящее сейчас — всего лишь обработка помещения дымом, дабы выкурить паразитов, которые в нём завелись.
Высший жрец удостоил её долгим взглядом, словно удовлетворяясь тем, что она уловила страшный смысл его размышлений. Затем он повернулся лицом к высоко нависшему мраку и крикнул невидимым ушам:
— Мы закончили! Вера и трон пришли к согласию!
— Он покинул нас, — пробормотала Мирадель в звенящую пустоту. Когда она моргнула, ей показалось, что горят все земли Малой Гаодии, все города: Сайбас, Эмбер, Капацири, Щуво…
Киан кивнул.
— Я не хочу пугать тебя слухами, но… говорят, что Дарственный Отец возвращается, — отчего-то невесело сообщил жрец.
Императрица услышала, как в галереях послышались шаги и приглушённые голоса.
— Возвращается? Он уже захватил весь Нанв? Но почему так быстро? Я думала Дэсарандес завяз подле Фирнадана. Ты что-то знаешь?
Силакви посмотрел на свои ладони.
— Это лишь слухи, но… не только у императора есть глаза и уши, — он слабо улыбнулся. — Армия была разделена. Твой муж плывёт сюда с самыми сильными своими частями.
Женщина замерла. Столько разных и противоречивых мыслей наполняли её голову! Тут мелькали и те, что они оба ошибались и на самом деле Дэсарандес хотел спасти столицу от двоевластия и сил вторжения. Что он не бросил их. Что он… не безумец… не фанатик… не… не…