Я встряхнул Джерри, как только вертолет взлетел. «Лучше иди и забери эту повозку, пока у нас еще есть шанс».
Когда мы добрались до входа в пещеру, я рассмеялся. Внедорожник был оцеплен сине-белой лентой, обозначающей место преступления; он был практически упакован в неё как подарок. Рядом с некоторыми пустыми гильзами в грязь были воткнуты флажки.
Улыбка вскоре исчезла с моего лица, когда мы оставили позади это эффективное немецкое место преступления. По словам Салкича, машина, на которой он должен был отвезти нас к Нухановичу, была припаркована в самом большом сарае у места засады. Ветер был пронзительно холодным и пронизывал каждый миллиметр моей открытой влажной кожи. Я прижал руки к бокам и поднял воротник пальто, чтобы сохранить как можно больше тепла. Если мне нужно было повернуть голову, я поворачивался всем корпусом. Мне не хотелось, чтобы хоть малейший ветер или ледяной дождь задевали за шею.
Мы шли не больше двадцати миль, когда я обернулся, чтобы проверить Джерри, и моя нога поскользнулась. Я упал, и когда колени ударились о камень, они словно горели. Я надеялся, что не разбил коленную чашечку, но ничего не мог с этим поделать. Чёрные облака уже почти полностью затянули меня. Неудивительно, что пилот вертолёта не захотел задерживаться.
Ещё двадцать, и ветер гнал ледяной дождь прямо нам в лицо. Глаза слезились. Всё, что нам оставалось, — это не высовываться.
Я остановился, чтобы поприветствовать Джерри. Он подошел ко мне и встал так близко, что его дыхание, уносимое ветром, слилось с моим.
Чем ближе мы подходили к хребту, тем сильнее становились порывы ветра. Температура воздуха и так была достаточно низкой, но из-за холодного ветра она была близка к нулю. У меня начинала кружиться голова.
Я понял, что у меня начальная стадия гипотермии. Нам нужно было укрыться от ветра и спуститься с холма.
Когда мы наконец добрались до вершины, ветер был настолько сильным, что чуть не сбил меня с ног. А то, что я увидел сквозь пелену дождя внизу, в долине, едва не довершило дело.
Акрейн грузил «Ауди» на низкорамный прицеп. Вокруг обломков грузовика толпились бойцы СФОР, и, похоже, они не так торопились, как мне бы хотелось. Мы не могли туда спуститься, но нам нужно было укрыться от этого чёртового ветра и дождя. Нам пришлось вернуться в пещеру.
Мы повернули обратно наверх, мышцы ног ноли, пытаясь заставить нас двигаться дальше. Я добрался до вершины первым и посмотрел вниз. По эту сторону долины дела обстояли ненамного лучше.
Джерри поравнялся со мной. «Что случилось?»
Я жестом подозвал его к себе и указал. Три пары фар приближались к пещере. Наверное, они собирались забрать внедорожник и, возможно, установить ещё несколько флагов. Как бы то ни было, мы не могли вернуться в пещеру.
Джерри тоже это знал. «Что теперь?»
«Оставайтесь здесь и прячьтесь от ветра. Как только они уйдут, мы пойдём за повозкой. Если она ещё там…»
Мы вернулись тем же путём, каким пришли. Из-за дождя ферму и бойцов СФОР было почти не видно, но это было не так уж и плохо. Как и со снайперами во время осады: если мы их не видели, они нас не видели.
Мы оказались в месте, которое выглядело и пахло как старая овечья нора, размытая веками. Но если это было хорошо для них, то было хорошо и для нас. Мы прижались друг к другу, наши лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, пытаясь поделиться остатками тепла наших тел.
Подняв голову, я уже ничего не видел внизу, в долине, только сплошные стены дождя. Он лил с такой силой, что казалось, будто на нас напал рой ледяных пчёл.
«Подождём, пока они уйдут – или пока не стемнеет». У меня пересохло в горле. Я промок, замёрз и проголодался. Чего бы я сейчас не отдал за поджаренный бутерброд с сыром и кружку мартышкиного чая под одеялом, растянувшись на диване перед каналом Discovery?
Голова Джерри качнулась, и я принял это за кивок.
Минуты шли, и земля, казалось, становилась всё холоднее и сырее. Я чувствовал тепло его тела там, где он соприкасался со мной, но всё остальное тело меня мёрзло. Каждый раз, когда он ёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, я чувствовал, как холод окутывает обнажившуюся кожу. По крайней мере, мы были в укрытии. Это психологическое явление: когда прижимаешься к чему-то или прячешься под что-то, начинаешь думать, что тебе немного теплее. Конечно, это не так: тебе просто так кажется.
Ветер завывал на краю низины. Ливень набирал силу, отскакивая от моего плаща, словно одна барабанная дробь.
86