Похоже, журналисту нравился тридцатипятилетний Хасан Нуханович, и он с гордостью называл его одним из самых прогрессивных и революционных мыслителей мусульманского мира. В Пакистане ходили слухи, что Нуханович приехал в страну, чтобы немного поучить их истории США. В 1766 году американцы изобрели политическое оружие, без которого революция могла бы не увенчаться успехом: потребительский бойкот.
Мне рассказывали, что ещё до того, как Америка стала государством, она уже представляла собой общество потребителей, насчитывающее два с половиной миллиона человек и разбросанное вдоль восемнадцати сотен миль восточного побережья. Но у колонистов было мало общего, кроме слабости к тому, что Сэмюэл Адамс называл «безделушками Британии».
В 1765 году Закон о гербовом сборе ввёл пошлину на бумагу, используемую в повседневных деловых и юридических операциях. В ответ на это купцы по меньшей мере в девяти городах проголосовали за отказ от всего британского импорта. Бенджамина Франклина вызвали в Лондон, где парламент потребовал от его народа уплаты налогов. Франклин напомнил Палате представителей, что его народ является крупным потребителем британских товаров, но эту прибыльную привычку тратить деньги не следует воспринимать как должное: американцы могли либо производить всё необходимое сами, либо просто обходиться без этого. Месяц спустя Закон о гербовом сборе был отменён, и торговля британскими товарами продолжала процветать.
Всего два года спустя британцы забыли этот урок. Парламент принял Закон о доходах Таунсенда, обложив налогом чай, стекло, бумагу и всё необходимое. «Угроза Франклина стала реальностью», — говорилось в статье. «Бойкот превратился в общественное движение. Не менее важно и то, что он позволил женщинам, жителям маленьких городов и беднякам стать политическими активистами. В Бостоне в 1770 году сотни женщин подписали петиции, в которых заявили, что не будут пить чай, и, конечно же, в конце концов устроили большую вечеринку с несколькими ящиками чая в гавани».
Города опубликовали подробные списки всех товаров, подлежащих табу. Добровольные объединения образовали группы поддержки граждан, чтобы гарантировать, что никто не покупает бойкотируемые товары, и нападали на тех, кто это делал. Британцев атаковали по больному месту – по их карману. Америка объединялась против метрополии, и очень скоро стало модным не покупать британские товары. Не имело значения, были ли американские товары низкого качества; не имело значения даже то, что их не существовало. Это было изменением мышления.
И, судя по всему, именно этого и пытался добиться Хасан Нуханович: побудить людей вернуть себе контроль над своей судьбой у тех, кто считал, что имеет право диктовать свою волю другим культурам.
Вот и всё. Никаких новых фотографий, никаких интервью. Неудивительно, что он стеснялся камер. Помимо того, что он был мишенью для всех религиозных фундаменталистов и политических экстремистов, похоже, он не слишком-то расположил к себе и могущественные транснациональные корпорации. В статье в Newsweek один репортёр, которому несколько месяцев не удавалось добиться интервью, написал: «Можно сказать, это было похоже на получение крови из камня – если бы только удалось прорваться сквозь легионы привратников и непроницаемую дымовую завесу безопасности. По сравнению с Хасаном Нухановичем Усама бен Ладен – просто медиа-проститутка».
Я нажал на другую ссылку, где воспевались новые бренды колы, принадлежащие мусульманам, и предлагающие реальную альтернативу тем, кто обеспокоен действиями некоторых крупных западных транснациональных корпораций, которые прямо или косвенно поддерживают угнетение мусульман. Вновь поговаривали, что Нуханович в прошлом году пробрался в Пакистан, чтобы объяснить, что Coca-Cola олицетворяет американский капитализм, и что, бойкотируя её, потребители посылают мощный сигнал: эксплуатация мусульман не может продолжаться бесконтрольно. Но правительство Пакистана это не слишком впечатлило. Население страны составляло примерно половину населения США – огромный рынок. Два процента доходов страны поступало от налога на продажу Coca-Cola.
Представительница лондонской Исламской ассоциации по правам человека заявила, что война с терроризмом превратила все американские бренды в объект негодования, а покупка альтернативных брендов помогла мусульманской общине почувствовать себя лучше. «Это даёт нам ощущение, что мы можем что-то сделать», — сказала она. «Coca-Cola стала важным символом Америки. Это осязаемый символ в то время, когда растет недовольство внешней политикой США».