Слева от меня были паутинки и тело, справа – ботинки и ноги. Я никуда не денусь. Сержант всё ещё стоял снаружи машины. Ждём ли мы Джерри? Я надеялся, что нет. Если его не поднимет, может, он сможет мне помочь. С другой стороны, было бы утешительно знать, что я не один в дерьме. Насколько глубоко я в дерьме, я понятия не имел, но уверен, что скоро узнаю. Лучше всего было молчать с этими ребятами: сопротивляться или протестовать было бессмысленно. Они были здесь, чтобы поднять меня, и всё, что бы я ни говорил или ни делал. Молчи, будь пассивен, не получай травм.
Двери отеля открылись, и Джерри вытащили мимо посредников. Он не пришёл тихо. Из пореза на лбу струилась кровь. «Куда вы меня везем?» Он посмотрел на толпу. «Запомните меня, если я исчезну. Помните, что здесь произошло. Я американец».
Почему этот ублюдок просто не заткнулся и не сел в кузов? Если бы они собирались нас убить, вряд ли бы сделали это средь бела дня, на глазах у половины мировых СМИ.
Сержант наклонился и достал кусок ткани. Я получил пинок ногой в правое плечо.
Я закрыл глаза, чтобы защитить их, пока надевали повязку. Ткань была неподходящей. Дневной свет всё равно проникал: я чувствовал его сквозь веки.
Двери захлопнулись, двигатель взревел, и «Хаммер» тронулся с места. Сержант вышел в сеть, чтобы сообщить всем, кто хотел знать, что он уже в пути с двумя «пациентами», а стрелок кричал всем, кто был в пределах досягаемости, чтобы они убирались с дороги. Военный рядом со мной поудобнее устроился на сиденье, вдавливая ремень безопасности мне в ребра. «Чем ты занимался, приятель?» Я не мог понять, откуда этот акцент.
«Не знаю. Я надеялся, что ты мне скажешь».
Откуда-то спереди раздался голос сержанта: «Заткнитесь, оба».
Я слегка приподнял голову и приоткрыл глаза, насколько позволяла повязка. Я видел лишь кусочек реальности. Внутри «Хаммера», как и любой военной машины во время боевых действий, было ужасно. Справа, по другую сторону от стрелка на крыше, стоял синий пластиковый холодильник, вероятно, полный льда, минеральной воды и колы. На полу валялись фантики от конфет и пустые бутылки. Водитель левой рукой держал руль, а правой — «Беретту». На панели приборов стоял плеер Walkman. Когда ребятам становилось скучно, я решил, что они побалуют себя Эминемом.
Матово-зелёная краска облупилась, потёрлась и стёрлась до голой стали и алюминия. Дэнни Коннор был прав: американские солдаты не были готовы к той войне, которую они вели сейчас. Кто-то прикрепил к дверям комплекты бронежилетов. До этого между ними и противником был лишь тонкий лист стали.
Эти ребята были подготовлены и обучены для быстрой, мобильной и агрессивной войны, а не для партизанской, с которой их здесь везли. Как сказал Дэнни Коннор, это было похоже на Белфаст, только хуже. Мне было почти жаль их, едущих на этих больших машинах по узким улочкам, открытым для атак на каждом дюйме. У них не было никакой защиты от РПГ, и только мешки с песком в нишах служили своего рода барьером для самодельных взрывных устройств. На улицах было столько мусора, что их было невозможно заметить.
Пока мы ехали, я старался делать вид, будто моя голова мотается из стороны в сторону, как и у всех остальных, чтобы лучше видеть, куда мы едем. Я подумал, что мне станет легче, если я смогу хотя бы приблизительно представить, где нахожусь.
Я не испугался, просто разозлился.
Я заметил отблеск солнца на воде и узнал силуэт моста через Тигр. Я часто смотрел на него из своего гостиничного номера. Чёрт, как же здесь было жарко.
46
Мы пробирались сквозь пробки. Вдали показался обрушившийся торговый центр, а примерно через минуту – большое здание в колониальном стиле с закрытыми окнами и огромным флагом Великобритании на крыше. Британские солдаты в пустынном камуфляже шли в атаку: боевые машины «Уорриор» стояли среди стен из мешков с песком и рулонов колючей проволоки.
Моя рубашка промокла от пота и прилипла к обивке сиденья из ПВХ. Я чувствовал тепло тела полицейского рядом со мной. Руки распухли под пластиковыми накладками, и я пытался наклониться вперёд, чтобы облегчить боль. Каждый раз, когда я пытался, полицейский оттягивал меня назад.
Мы проехали американский контрольно-пропускной пункт. Каски и солнцезащитные очки. М16. Мешки с песком. Проволока. Река была справа, слева – стена с короткими перилами. За ней росли пальмы. На фоне ярко-голубого неба они больше напоминали Беверли-Хиллз, чем Багдад.
Водитель резко затормозил и резко свернул налево на девяносто градусов. Я поднял голову: мы проезжали мимо ряда низких прямоугольных бетонных зданий с плоскими крышами. Некоторые были разрушены, стены других были укрыты брезентом. Повсюду стояла американская военная техника. На самодельных бельевых верёвках висели зелёные армейские полотенца и защитные костюмы. Спутниковые антенны были направлены в небо. Я слышал шум генераторов.