Я хотел, чтобы эти двое убрались отсюда. Они махали руками, их стволы стучали друг о друга, когда они возились, и в этом тесном пространстве летало слишком много оружия, готового к бою, на мой взгляд. «Крепко держите оружие, держите полусотню на треноге. Тащите эту хреновину туда!»
В мешки с песком ударило ещё больше пуль, и они, вздрогнув, вытащили тяжёлое оружие – один за ствол, другой за треногу. Они полубежали, полуспотыкались, неся его к берегу реки, а лента с примерно тридцатью патронами волочилась за ними по песку.
Командная рация в сангаре просто взбесилась. Всех завалили. Джерри всё ещё перезаряжал оружие, проклиная парней, которые посмели конфисковать его драгоценные карты.
Я наблюдал, как они монтируют 50-й калибр. Неужели они никогда не стреляли из этой штуки? Они проделали свой обычный трюк с ножками треноги, раскинутыми по стене.
Я повернулся к Джерри, когда в нашу сторону обрушился очередной шквал пуль. Он лежал на боку, камера была направлена на реку, словно оружие.
«Следите за 50-м. Когда этот ублюдок начнёт стрелять, вы получите отличный снимок!»
50
Высоко над нашими головами пронесся поток трассирующих пуль. Время от времени я видел вспышки выстрелов внутри зданий.
50-калиберный пулемет ответил короткими очередями, каждая четвертая трассирующая пуля слегка изгибалась над рекой, оставляя следы на бетоне и уносясь прочь. «Хамви» получил еще пару выстрелов, как и «Сангар». Тот, кто управлял 50-калиберным пулеметом, орал и кричал, и голос был таким высоким, что я не мог понять, мужской он или женский. «Пошёл на хер, пошёл на хер, пошёл на хер!»
Очереди становились длиннее, и трассирующий снаряд начал задевать нижние здания. Тренога отходила назад, а ствол поднимался всё выше и выше. Пулемётчик, казалось, не замечал этого. Он или она были слишком далеко.
Джерри не спускал пальца с кнопки. Я ничего не мог поделать, и, кроме того, это была не та война, за участие в которой мне платили. Я огляделся и заметил белый термоконтейнер из полистирола. Маленькие пол-литровые бутылки с водой плавали в тающем льду. Я взял две и протянул одну Джерри. Он отмахнулся. У него были дела поважнее. Он поднялся на ноги и присел у входа в сангар, словно собираясь бежать. Я схватил его. Гусеничные машины с грохотом выехали из ворот лагеря. «Эй, ээй. Мы здесь не для этого. Мы сегодня вечером едем в Турцию, помнишь?»
Любой его ответ утонул в реве лопастей винта, очень тихом, доносившемся с мостика.
50-мм орудие снова выстрелило, и то же самое сделала ББМ, двигавшаяся по дороге. Её башенный стрелок имел более устойчивую позицию и попадал точно в цель.
Я наблюдал, как вертолет пикирует к берегу реки, направляясь прямо над шатающимся, но устойчивым 50-мм самолетом.
«Сейчас попадёт! Смотри!»
50-калиберный выстрелил, и раздался стонущий звук, словно катились массивные цепи по барабану. Вертолёт, должно быть, был на пределе своих возможностей, когда пилот предпринял попытку уклонения.
Я выглянул из амбразуры. Он резко вираживал вправо, обратно через мост. Движение всё ещё продолжалось. 50-калиберный пулемёт продолжал стрелять, как минимум под углом в семьдесят градусов. Пулемётчик, вероятно, даже не подозревал, насколько близко он был к тому, чтобы серьёзно облажаться.
Франкенмейер бегал вокруг команды и кричал во весь голос: «Стой, стой, стой!»
Радио ожило. «Красный дракон четыре-один, сто пятьдесят на связи. Повторяю, один-пять-ноль, хаджис!»
То же самое, что и гуки у Вьетконга, наверное. Армии не требовалось много времени, чтобы начать пренебрежительно относиться к своим врагам.
Джерри обернулся: «Давайте пойдем туда и посмотрим!»
Я бросил в него бутылку с водой. «Дурень, ты правда думаешь, что там сто пятьдесят?»
Он сделал большой глоток из бутылки, позволяя воде стекать по уголку рта. Его взгляд был прикован к хаосу снаружи.
Казалось, атака прекратилась. Самые громкие звуки теперь доносились из уличного движения и командной рации.
Я выглянул в дверь. Солдаты за стеной поднимались на ноги, ликуя от облегчения, что никто не пострадал. Теперь они могли сосредоточиться на том, чтобы превратить это в хорошую военную историю, которую можно было бы рассказать дома.
Я глотнул воды. Она тут кипела, и пот ручьём струился по лицу. Неудивительно, что ребята сняли свои пояса.