В углу стояла коробка энергетических батончиков-мюсли, и я взял себе горячий, размоченный черничный, пока мимо на сверхсветовой скорости проносились около дюжины ББМ, чтобы пересечь мост и врезаться в ряды бойцов АК. К этому времени они, должно быть, уже растворились в городе.
Я жевала, пока Джерри убирал камеру и застегивал поясную сумку, а затем выливал остатки воды себе на голову и за шею.
«Вы ведь не собирались всерьез ехать на север, не так ли?»
Солдаты снаружи уже пересказывали друг другу свои версии инцидента, все утверждали, что попали в цель. Джерри бросил пустую бутылку на мешки с песком. Я смотрел, как он упаковывает камеру. «Ты что, слабоумный? Эти ребята там не лезли в это дело. Это не то, на что можно показывать пальцем. К чёрту эти фотографии. Давайте просто выбросим это и поедем в Турцию. Хорошо?»
Он даже не взглянул на меня, полностью сосредоточившись на сборе вещей. «Я остаюсь. Очень важно добраться до Нухановича. Этот парень такой классный, что, куда бы он ни пошёл, везде сквозняк».
У него застегнулась молния на поясной сумке.
«Да ладно, Ник, тебе наверняка хочется задать ему миллион вопросов. Я знаю, что они есть, он тебе интересен. Твоё лицо сказало мне об этом ещё в Вашингтоне. Я знала, что ты придёшь. Серьёзно. Подумай об этом. Разве тебе не хотелось бы задать ему несколько вопросов?»
Я бросила в него пустую бутылку. «Ты несёшь чушь. Но я останусь с тобой».
Он ухмыльнулся.
«Нам придется исчезнуть, как Нуханович и ребята на другом берегу реки».
«Хотите записаться на несколько процедур быстрого загара?»
«Не нужно». Я начал подниматься с мешков с песком. «Вон Роб».
51
Джерри не сразу удалось остановить на главной дороге ржавеющий «Пассат». Водителю было лет пятьдесят, и он прекрасно говорил по-английски. Он рассказал, что раньше работал химиком, пока не вступили в силу санкции и экономика не начала рушиться.
До Аль-Хамры было всего десять минут езды, и её было легко заметить с главной дороги. Здание было ярко-белым, высотой в шесть-семь этажей, а на крыше красовался рекламный щит, который можно было прочитать за несколько кварталов.
Мы свернули с двухполосной дороги и поехали по боковой дороге мимо аккуратных бетонных домов среднего класса, окруженных небольшими зелёными садиками. Безопасность здесь была слабее, чем в Палестине. Стальной барьер преградил нам путь, его охранял одинокий иракец с АК в одной руке и сигаретой в другой. Дети катались на велосипедах на заднем колесе или бегали между окрестными домами. В магазине напротив продавались фрукты, бутылки с водой, вёдра и швабры.
Охранник неторопливо пересек дорогу и держал шлагбаум открытым, пока мы проезжали. Изрытая выбоинами подъездная дорога шла полукругом к отелю, окружённому высокой бетонной стеной. В её тени патрулировали белые солдаты в форме с австралийскими флагами, их штурмовые винтовки Steyr выглядели как кадры из научно-фантастического фильма. Я понятия не имел, что они здесь делают, да и они, вероятно, тоже. Они наблюдали из-за своих очков Oakley, когда мы выходили из машины.
Несколько фиксеров околачивались у главного входа, докучая, как я догадался, новостной группе, разгружавшей, по моим предположениям, ящики с металлом и рулоны кабелей из трёх внедорожников. Внутри фургонов я увидел микшерные пульты, ноутбуки и спутниковые телефоны. Двое из команды были ранены. У одного на руке была свежая повязка. У другого, немецкого стрелка, повязка была на голове. Раненый репортёр? Он собирался добиться большого успеха, когда вернётся домой.
Джерри дал водителю пятидолларовую купюру, и мы прошли через стеклянные двери на стойку регистрации. Вестибюль был гораздо меньше, чем в «Палестине», потолки ниже. Однако шпон по-прежнему был главным, а в стеклянной витрине были выставлены те же товары: от колод карт с изображением пятидесяти двух самых разыскиваемых преступников до часов и зубных щёток Саддама.
Джерри держался в стороне, пока я подходил к стойке, за которой сидел иракец, от которого сильно пахло одеколоном. Он, казалось, больше интересовался своей бухгалтерской книгой, чем спрашивал, нужна ли мне помощь. За его спиной молодая женщина разбирала ключи от номера. Мне стало интересно, не родственники ли они. Создавалось ощущение, будто они в семейном отеле; у них определённо были одинаковые носы и глаза.
Новостная группа вошла со своим оборудованием и направилась прямиком к лифту, тихо и медленно переговариваясь по-немецки. Чуть дальше стеклянные двери выходили на бетонную террасу, и я мельком увидел край бассейна. Солнечный свет плясал на воде. Дэнни Коннору здесь бы понравилось.