'Откуда вы?'
В этом городе мне не нужно было беспокоиться о том, что Джерри разинет пасть и угодит нам в дерьмо. Он прекрасно знал, что сказать. «Америка». Британцев и канадцев здесь не очень любили: их войскам пришлось стоять в стороне во время этой бойни, потому что они находились под командованием ООН, которая не имела полномочий вмешиваться.
Он помахал большим пальцем в сторону Джерри. «Ты мусульманин?»
Джерри кивнул и получил одобрительную улыбку.
Настала моя очередь. «Вы американец?»
«Австралиец».
Довольный, он продолжил свой путь к главному источнику.
66
Мы выехали на главную дорогу, проходившую параллельно Миляцке. Широкая двухполосная дорога была забита машинами, и каждая вторая была VW Golf. До войны здесь был завод Volkswagen, и, казалось, каждый мужчина и его собака ездили на нём.
Водитель мчался по Воеводе Путника, словно это всё ещё была Аллея снайперов, и он знал, что находится на чьём-то прицеле. Сербы хорошо простреливали с высоты. Сотни сараевец погибли в авариях, когда они мчались по городу на скорости 120 км/ч.
Джерри всё ещё пребывал в своём собственном мире, пока мы проезжали мимо множества новостроек рядом с разбомбленными напоминаниями о прошлом. Одним из них был бетонный остов некогда новенького дома престарелых. Первые пенсионеры только-только въехали, когда сербы начали обстреливать его снарядами. Он выглядел точно так же, как и в последний раз, когда я его видел; даже недавно установленные рекламные щиты не могли скрыть произошедшего.
Несмотря ни на что, Сараево мне нравилось. Всегда нравилось. Как и Багдад, это был взрослый город. Он существовал веками. Здесь были извилистые улочки, сотни тупиков и узких переулков, ведущих в никуда. Куда ни глянь, в небо торчали минареты: от маленьких деревянных мечетей до кирпичных, размером с бунгало, и огромных, словно чёрт возьми, мечетей, размером с дворцы. Большинство жителей города в наши дни были мусульманами, но всё ещё встречались иудеи, православные христиане и даже несколько хиппи, забывших вернуться домой в шестидесятые.
Мы проехали комплекс ООН. Ряды белых «Лендроверов» и «Лендкрузеров» были припаркованы у квадратного блока из бетона и стекла. Эта часть магистрали была усеяна стальными ежами – крестообразными заграждениями, установленными на дороге, чтобы помешать примерно двумстам пятидесяти танкам сербской армии вторгнуться в город. Иногда я слышал их рев из центра города. «Ежи» были не единственными препятствиями, которые приходилось избегать по пути в аэропорт. Кроме того, попадались обломки бетона, сгоревшие машины и, время от времени, один-два трупа.
Примерно в километре впереди над центром города возвышалась разрушенная бомбардировкой многоквартирная башня — бывшее здание парламента.
«Почти у цели, Sunny Side Up».
Джерри сказал то, что я думал.
Я не мог не улыбнуться. Я не слышал этой поговорки почти десять лет.
Мы вообще не говорили о Робе и Бензиле. Но, с другой стороны, и говорить-то было особо нечего.
Такси остановилось у большого жёлтого куба с вывеской Holiday Inn. В прошлый раз, когда я был здесь, земля была покрыта снегом, и так и появилось это прозвище. Выглядело оно почти так же, только гораздо тише, чем когда на город ежедневно обрушивались четыре тысячи снарядов и мин. Мне оно напомнило вкусную картошку фри, а иногда даже сосиски, когда они были в меню. По крайней мере, пока однажды снайпер не подстрелил повара по дороге на работу.
67
Гостиница «Holiday Inn» была вынуждена закрыться ещё до войны из-за банкротства, но, поскольку все остальные отели города один за другим подвергались бомбардировкам, она открылась вновь. Хотя цены росли по мере того, как длилась осада, недостатка в гостях у неё не было. Казалось, её не волновало, что её верхние этажи постоянно подвергались обстрелам сербской артиллерии, ракет и миномётов: как и Палестина, она существовала ради наживы и оставалась штаб-квартирой и пристанищем для мировых СМИ.
Иногда электричество работало, иногда отключалось. Иногда в номерах было ужасно холодно, иногда слишком жарко. Как бы то ни было, это был единственный отель в мире, где самые дорогие номера были без вида. Золотое правило выживания гласило: если видишь снайпера, снайпер видит тебя, и это не обязательно был серб. Эта война привлекала чудаков со всего мира: неонацистов, всех, кто не любил мусульман, и тех, кому просто нравилось убивать людей. Все они приезжали ради военного туризма, их сопровождали на огневые позиции на возвышенностях, и они могли пострелять по всему, что движется. Был даже какой-то русский писатель-авангардист, заснятый на камеру, стреляющим по городу.