До оперативного пункта Фирмы, расположенного над кафе, в мирное время можно было дойти пешком примерно за двадцать минут, а во время осады — за два-три часа, если снайперы были активны, а люди скапливались на углах улиц, ожидая, когда у них хватит смелости бежать.
Когда мы регистрировались, ребята за стойкой забрали наши паспорта в качестве залога, как в старые добрые времена. Я всегда это ненавидел. Мне всё время казалось, что я вижу это в последний раз.
Интерьер почти не изменился: почти везде по-прежнему было много серого эрзац-мрамора. Даже сотрудники ресепшена вели себя так, словно за приветственную улыбку их могли отправить в ГУЛАГ.
В гостинице «Холидей Инн» стало гораздо тише, поскольку по людям не стреляли, а в вестибюле не падали артиллерийские снаряды, но всё так же многолюдно. Я подумал, неужели это всё ещё излюбленное место журналистов? Скорее всего, нет. Сараево уже не было таким местом. Начались новые войны, новые истории. Большинство слоняющихся людей выглядели так, будто приехали по делам. Немцы и турки на мобильных телефонах направлялись к лифтам, катя за собой свою элегантную ручную кладь.
Кофейня занимала большую часть первого этажа, с квадратными кожаными и хромированными креслами, расставленными вокруг низких столиков. В дальнем углу кофейный бар изо всех сил старался выглядеть как большой шатер с полосатым навесом над кофемашинами и бутылками виски. Отель был пустым посередине. Все номера были построены вокруг внешних стен, поэтому десятиэтажный атриум напоминал внутреннюю часть государственной тюрьмы. Это напомнило мне поездку на Алькатрас с Келли.
Мы зашли в лифт и поднялись на первый этаж. На этот раз мы с Джерри делили двухместный номер. Свободные одноместные номера были только на верхних этажах.
Когда мы вышли и проследили за посадкой, Джерри всё ещё пребывал в своём мире. Скоро ему придётся заговорить.
Номер 115 мог бы быть любым номером в любой сети отелей мира. После войны его обновили, но тёмный шпон по-прежнему был фаворитом. И, как и в старые добрые времена, я обнаружил, что смотрю прямо на руины ещё одного сгоревшего здания. Неподалёку простирались зелёные склоны горы Требевич, а небо над ней было кремнисто-голубым.
До войны жители Сараево спасались от городской жары по канатной дороге, чтобы устроить пикник на склоне горы. Потом пришли сербы и заминировали Требевич. То ли я читал об этом, то ли видел по каналу Discovery, но я знал, что большая часть этого места всё ещё закрыта для посещения. Её называли «затерянной горой».
Джерри бросил свою новую сумку «Стамбул» на кровать у двери. Холщовая сумка была гораздо меньше той, с которой он приехал в Багдад, это точно. Следом за ней пошла поясная сумка.
Я лег на другую и подумал о том, как бы мне найти этого парня, Рамзи Салкича.
68
Наконец Джерри открыл рот. «Это может показаться безумием, но то, что Бензил и Роб рассказали тебе о Нухановиче, ещё больше укрепило мою решимость сделать эти снимки. Может быть, он действительно сможет остановить это безумие».
Я посмотрел вниз, на сгоревшее здание. «Это тревожно. В прошлый раз, когда ты пошёл фотографировать здесь, я чуть не погиб».
Джерри выглядел смущённым. «Знаю, я крупно облажался. Но оно того стоило. Мы должны спасти чью-то жизнь». Его лицо потемнело. «Ты никогда не хочешь узнать, что произошло там, в анклавах?»
Не совсем. Он уже достаточно раз пытался рассказать мне об этом девять лет назад, по пути обратно в город. Я уже знала о зверствах столько, сколько хотела. Я сказала ему, чтобы он сохранил это для внуков.
Я налил себе колу из мини-бара. «Ты пошёл туда, потому что газеты предлагали сто тысяч за фотографию, да?» Что за херня? Он явно хотел мне что-то сказать, так почему бы не послушать? По крайней мере, он говорил.
«Ага, сто тысяч. Блин, ради таких денег я бы голышом всю дорогу бежал с розой в жопе. Как только мы услышали, мы с Джейсоном наняли водителя и отправились на север.
«Эта дорога проходила через семьдесят пять километров Додж-Сити. Пару дней назад на том же участке погибли двое спасателей, ехавших на грузовиках. Мы были немного возбуждены».
«В трёх милях к югу от анклава мы наткнулись на сербский блокпост. Джейсон был в таких делах непреклонен. Он просто вытащил блок с двумястами и немного поторговался.
«В деревне, в которую мы приехали, был полный разгром, чувак. То есть, каждый дом был обстрелян. Сербы месяцами били этих ребят. Темнело, и мы совсем с ума сошли, поэтому обратились в УВКБ ООН».