Я снова лежала в постели, переключая каналы CNN и BBC World, когда он вернулся с чашкой и блюдцем в каждой руке. Кофе у него был чёрный, а на блюдце лежало несколько пакетиков сахара.
«Ты уверен, что это полезно?»
«Несколько лишних калорий никому не повредят», — он протянул мне мою порцию.
«Я серьёзно от всех этих звонков. У тебя в итоге будет опухоль мозга».
«Просто быстрый визит в Вашингтон. У него нет ничего нового».
Было одиннадцать сорок три. Вторая молитва дня была где-то после полудня. Время менялось в зависимости от того, где вы находились, перехода на летнее время и всего такого. «Может, совершим Зухр?»
Джерри позвонил в приёмную. Там знают время молитв, которое, вероятно, и так будет в газетах. Даже если мы в этот раз пропустим Салкича, мы могли бы посидеть, выпить чаю и что-нибудь перекусить, а потом попробовать ещё раз во время Аср.
Джерри повесил трубку, пока я проверяла свою поясную сумку. «Час двадцать. Времени предостаточно».
Мы включили телевизор на немецкую мыльную оперу с сербско-хорватскими субтитрами, повесили на дверь табличку «Не беспокоить» и направились к лифтам.
Я посмотрел вниз, в атриум. Группа из пяти американских солдат сидела у кофейни, уплетая кофе и сигареты. В этой части света они носили зелёные униформы BDU и служили в составе СФОР. Вероятно, до назначения сюда они служили в Германии и считали себя счастливчиками. Судя по их росту, у ворот лагеря был KFC, где продавали только семейные вёдра. Они совсем не походили на своих худых и суровых товарищей, которые получили хорошие новости в Багдаде.
69
Воздух на улице был свежим, достаточно холодным, чтобы ощущать лёгкий пар при дыхании. Нам понадобятся пальто.
Мы пересекли широкую двухполосную дорогу, которая раньше была Аллеей Снайперов. По обочине мчался транспорт, а посередине быстро мчались трамваи. Вместо того чтобы повернуть налево к центру города, мы собирались срезать путь прямо к реке, менее чем в двухстах метрах от отеля.
Некоторые трамваи, проезжавшие мимо, выглядели так, будто остались со времён войны. Джерри прочитал мои мысли. «Хоть бы их теперь не тащили грузовики».
Мы проехали мимо обгоревшего остова здания парламента, которое я видел из отеля. Подземная парковка, очевидно, всё ещё была пригодна для использования: у въезда дежурили двое полицейских, проверяя въезжающие и выезжающие машины.
Ближе к реке мы оказались среди более старых, величественных и роскошных зданий в венгерском стиле. В них всё ещё жили люди, но они подверглись серьёзным бомбардировкам. На другом берегу Миляцки, менее чем в сорока метрах отсюда, сербская линия фронта продвинулась в эту часть города; даже армированные стёкла балконов всё ещё были покрыты следами ударов. Куски серой штукатурки были сорваны, обнажив кирпичную кладку.
Насколько я мог судить, единственное отличие между тем временем и нынешним в этой части города заключалось в том, что дороги больше не были завалены щебнем и не перекрыты грузовиками и листами гофрированного железа для укрытия от снайперского огня. Я вспомнил, что видел четыре деревянных грузовых контейнера внизу этой самой дороги, сложенных друг на друга, чтобы создать заслон. Сербы всё ещё стреляли наугад по деревянным конструкциям, изредка умудряясь сбить случайного пешехода, который случайно пробирался позади.
Каждый уголок города был опасной зоной. Мосты и перекрёстки были особенно уязвимы, если вы шли пешком, и бегун приносил пользу, но, по крайней мере, вы знали, что нужно делать. В других частях города вы никогда не знали, идти быстро или медленно. Наткнётесь ли вы на миномётный снаряд, когда он ударит, или он всё равно упадёт вам на голову, потому что вы двигались недостаточно быстро? Знаки «ОСТОРОЖНО – СНАЙПЕР!» были нарисованы на кусках картона или пластиковой плёнке УВКБ ООН, или просто написаны мелом на стенах. Для многих сараевцев, и для меня, важнейшей задачей СООНО было предоставление БТР для защиты от снайперского огня, когда мы переходили улицу.
Я почувствовал, как меня распирает улыбка, когда мы проезжали мимо очередной кучки обшарпанных зданий, выходящих на реку. Однажды ночью какой-то псих нарисовал на стене большой жёлтый смайлик и под ним «Не волнуйся, будь счастлив!». На следующий день его уничтожили. Я так и не понял, поняли ли сербы шутку или нет.
Джерри, идущий рядом со мной, словно снова погрузился в прошлое, в те дни, когда он метался из одного укрытия в другое, пытаясь раздобыть фотографию, чтобы оплатить счета.