Я обернулся в последний раз и увидел, как Насир и Джерри стреляют из-за камней. Когда я бежал и перепрыгивал через кучу между ними, я чувствовал, как волны АК Насира обрушиваются мне на лицо, словно они накрывали меня.
Всё стихло, лишь шипение моего ствола, когда я поставил его на землю и он ударился о лужу. Насир похлопал меня по плечу, когда мы оба поднялись на нашу наблюдательную точку. Казалось, я наконец-то попал к нему на службу, но я не переставал оглядываться.
Мы не спускали глаз со входа, пока меняли магазины. У меня оставалось всего тринадцать патронов; я зарядил их все в один магазин.
Я услышал позади себя всхлип, а затем крик, и мне потребовалось время, чтобы понять, откуда он доносится. Насир покачал головой и умолял Салкича. «Моторола» пережила его попытку уничтожить её, и Салкич хотел послушать. Его сестра рыдала, но не сдавалась.
Салкик попытался пробормотать несколько слов утешения, но расплакался. Его мучительница издевалась и глумилась, пока её рыдания превращались в ритмичные крики боли.
Насир вырвал рацию из рук Салкича, швырнул её на землю и растоптал, но это дало им лишь несколько секунд передышки. Мы слышали её снаружи, теперь ближе, и Салкич отступил в тёмное место, пока страдания сестры доносились до пещеры. «Она велела мне быть сильным, и я буду сильным», — пробормотал он себе под нос. «Самое главное — защитить Хасана».
Насир вспыхнул и закричал во весь голос. Если я правильно догадался, это было связано не столько с гневом, сколько с заглушающим звуком.
Мы все замолчали, кроме Насира, который продолжал пытаться сдержать крики.
83
Всё стихло. Ни криков, ни воплей, даже от Насира. Бензил настоял на том, чтобы выполнить свою часть работы, и продолжил стоять над нами, тихо бормоча про себя молитву.
Если наш призыв не будет воспринят всерьёз и не появятся силы СФОР, нашей единственной надеждой будет ночь. Я проверил Baby-G: 11:14. Если мы продержимся до темноты, то, возможно, сможем вырваться и убежать, особенно если облачность сохранится.
«О, Боже! О, Боже!»
Бензил больше не молился: он был в шоке.
Насир первым поднялся на скалы и присоединился к нему. Я последовал за ним.
Силуэт покачнулся у входа в пещеру, затем, пошатнувшись, сделал пару шагов в сторону. Насир не смог сдержать мучительного вздоха.
Салкич и Джерри подошли к нам как раз в тот момент, когда девушка, пошатываясь, побрела в нашу сторону, словно пьяная, идущая по переулку. Она потеряла равновесие и ударилась о стену. Насир нацелил оружие, и она позвала брата. «Рамзи? Рамзи?»
Опираясь рукой на стену для равновесия, она сделала ещё несколько неуверенных шагов и застонала. Насир всё ещё держал АК наготове, прикладом к плечу. Слёзы текли по его лицу, когда он умолял Салкич. Они поспорили, и Насир передал ему оружие.
Как и мне, Джерри не нуждался в переводе. До или после изнасилования её бы накачали наркотиками, а затем подложили взрывчатку. Во время войны это случалось постоянно. Матерей подставляли и оттесняли к окопам, где их сыновья, мужья и отцы держали оборону. Сербы или мусульмане – неважно, каждая сторона была одинаковой. Теперь, похоже, ребята снаружи решили, что если Салкич не собирается выдавать Нухановича, то нет смысла оставлять его в живых. С другой стороны, возможно, они просто хотели посмотреть на его реакцию и немного развлечься.
Она была не дальше двадцати метров от нас, и что-то должно было произойти. Но это были семейные разборки, и я держался в стороне. Кому-то из них придётся её высадить.
Джерри потащил Бензил вниз, чтобы объяснить счёт, пока Салкич, задыхаясь от слёз, умолял её остановиться. Насир присоединился к ней, но она лишь вытянула руки, потеряла равновесие и упала на колени.
Сейчас самое время: она была неподвижной мишенью. Это было бы более чистое убийство.
Салкич не сводил глаз с Насира, умоляя своего зятя о помощи. Он не мог поднять руки.
Бензил только что это понял. «О, Боже, он приказывает ему застрелить её…»
Салкич наконец поднял оружие на цель, и она, пошатываясь, поднялась на ноги, крича ему, как ребёнок: «Рамзи… Рамзи…»
Насир подгонял его, но приклад просто свалился с его плеча. Насир обратил внимание на свою невестку, умоляя её остановиться.
Она подошла на несколько шагов ближе. В темноте я увидел, что её ночная рубашка разорвана, а сама она вся в крови. Она была совершенно без сознания.
Я не видел очереди за ней.
Может, она и не была подстроена. Может, это просто был их способ хорошо провести день.