В ходе проектирования рассмотрели четыре варианта судна: два – из титанового сплава для глубин 4000 и 5000 м, и два – из стали, для глубин 3000 и 4000 м.
Решить все возникшие при проектировании проблемы силами только специалистов бюро не представлялось возможным. Консультации с представителями НИИ отрасли показали необходимость проведения большого объема научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.
Проект был завершен к концу 1962 г. 22 марта 1963 г. его одобрила общественная кораблестроительная секция ЦКБ-18, рекомендовавшая руководству бюро «представить проект на рассмотрение в Госкомитет по судостроению, а также включить в план бюро дальнейшую его разработку».
10 мая 1963 г. проект рассмотрело и одобрило бюро секции подводных исследований Океанографической комиссии АН СССР, куда входил контр-адмирал М.А.Рудницкий. Океанографической комиссии было поручено определить круг научных организаций, заинтересованных в строительстве судна с глубиной погружения 5000 м, и наметить перечень научных приборов для этого судна.
Председатель комиссии в своем заключении отметил: «Своевременность и острота постановки вопроса освоения океанских глубин определяется и тем, что политический раздел океана – дело недалекого будущего, и его эксплуатация в значительной степени определит и формы политического размежевания».
Такова предыстория правительственной телеграммы от 4 июня 1963 г.
Утром 6 июня материалы проекта были наскоро рассмотрены у главного инженера 1-го Главного управления Ф.Ф.Подушкина, и докладчиком был назначен П.З.Голосовский – главный инженер бюро.
Тот, сославшись на недостаточную осведомленность и отсутствие времени на подготовку, поручил сделать доклад Е.Н.Шанихину, ведущему проект.
Ф.Ф. Подушкину составило немало труда уговорить ученого секретаря президиума НТС включить в повестку дня доклад всего лишь конструктора 1-й категории. Меня проинструктировали: «Доклад не более чем на 15 минут. Председатель сбивает докладчика встречными вопросами, так что держись, «по бумажке» не получится. Ни в коем случае не перечь, не пугайся «лирических» отступлений председателя – женщин не будет. И еще – поскольку проект официально не рассматривался базовыми институтами, кроме «крыловцев», жди вопросов от представителей других главков. Твой доклад первый, содокладчик от «крыловцев» – В. В Дмитриев. Прямо скажем, задача не легкая, но отступать некуда, дерзай!»
Глубоководный аппарат “Alvin” (США)
На заседании присутствовали заместители председателя Госкомитета, начальники или главные инженеры главков, приглашенные директора институтов и представители предприятий. Председатель Госкомитета пришел последним. Снял пиджак, повесил его на спинку стула, ознакомился с повесткой дня и, сделав краткое вступление, предоставил слово главному инженеру ведущего бюро отрасли.
П.З.Голосовский с места сообщил президиуму, что в бюро разработан в инициативном порядке эскизный проект глубоководной научно-исследовательской лодки, и суть проекта доложит его ведущий конструктор.
Представляю, как это выглядело со стороны: к кафедре вышел молодой человек в потертом – другого не было – пиджаке и, неумело обращаясь с указкой, начал доклад, сообщив, что бригадой общественного конструкторского бюро ЦКБ-18 в инициативном порядке разработан эскизный проект подводного судна «Наука» с глубиной погружения до 5000 м. Я уже, было, перешел к назначению судна, но меня остановил председатель:
– Где вы работаете? Ваша должность?
– Конструктор 1-й категории механического отдела ЦКБ-18.
Председатель хмыкнул. Аудитория заулыбалась, предвкушая разнос.
Голосовский с места подал реплику:
– Борис Евстафьевич, проект дальней перспективы и начинать его молодым!
– Я не против толковой молодежи, если она своей инициативой подпирает умудренных опытом конструкторов, – парировал председатель и продолжил, обращаясь ко мне: – здесь не комсомольское собрание, а заседание президиума техсовета и тебе, молодой человек, поручено докладывать от бюро, а не от общественности.
Он подошел к развешенным демонстрационным плакатам и через очки начал их пристально рассматривать:
– А какой же материал прочного корпуса, и какие запасы прочности в расчетах?
Последовал ответ с обоснованием выбора материала и принятых в расчетах запасов прочности, коэффициента устойчивости и допусков на отклонения от формы.
– А что скажут на это наши металлурги и прочнисты?
Директор ЦНИИ-48 Г.И.Капырин поддержал применение только что разработанного титанового сплава в качестве материала корпуса. Директор ЦНИИ-45 А.И.Вознесенский согласился с запасами прочности, однако отметил необходимость проведения модельных испытаний.
– Технологи подтверждают возможность изготовления корпуса?
Директор ЦНИИ-138 В.В.Мещеряков заверил председателя в возможности получения необходимых толщин проката и заготовок, сборки и сварки прочного и легкого корпусов с необходимой точностью.
– Что ж, основа для проекта есть, – улыбнулся председатель. – Теперь, молодой человек, докладывай по энергетической части и движительно-рулевому комплексу. На плакатах нарисовано что-то непонятное. Где линия вала, аккумуляторная батарея?
Обстановка в аудитории накалялась. Многие сняли пиджаки.
Я, тоже взмокший от напора председателя, ссылаясь на зарубежный опыт, стал объяснять необходимость отказа от дейдвудного сальника, применения погружных электродвигателей и выноса аккумуляторов за борт.
Председатель нахмурился:
– Что ты мне тычешь «варягами»? А у нас есть опыт работы с погружными машинами и батареями?
Он обернулся и стал искать глазами начальника шестого управления. Тот был категоричен:
– Отечественной промышленностью такие образцы даже не разрабатываются. Хотя за рубежом…
– Вот-вот! По вашей милости мы опять оказываемся в…, и на этот раз в очень «глубоководной». Продолжай, – председатель кивнул докладчику и пошел на свое место.
В течение оставшейся части доклада он задумчиво вертел в руках очки. Вырисовывалась «веселенькая» перспектива. Академики, рыбаки и флотоводцы настоятельно требуют привлечения отрасли к созданию средств освоения океанских глубин. Но отрасль «не резиновая», с существующим планом еле справляется, а тут резкое увеличение глубины погружения новых подводных судов потребует ее перестройки, да и не только ее – еще многих других отраслей промышленности страны. И пока в нашем плановом хозяйстве удастся раскрутить весь маховик промышленности, пройдет не одна пятилетка. Да и заказы будут мелкосерийные и малой трудоемкости (которая зависит не от конструктивной сложности, а от водоизмещения! – Авт.), а потребуют новых разработок от корпуса до последней гайки, и выбить эти поставки при существующей сроковой дисциплине будет не просто. Хлопотное и неблагодарное дело, но начинать надо!
Оживился председатель, когда докладчик, закончив, передал ему на память фотографии демонстрационного плаката, изображавшего судно «Наука» в рабочем положении у грунта.
– Пусть эта фотография будет укором нашей бездеятельности! А за проявленную инициативу виновников следует «примерно наказать»… премией. Федор Федорович, возьми на заметку, – обратился председатель к Подушкину.
Произвели смену демонстрационных материалов, и место за кафедрой занял улыбчивый и добродушный В.В.Дмитриев. Дал подробный анализ состояния и перспектив развития глубоководной техники за рубежом. Остановился на специфике конструктивных решений и методах использования. Рассмотрел сильные и слабые стороны проекта «Наука».
– Что же предлагает институт? – мрачно остановил его председатель.
Докладчик объяснил, что институт предлагает идти по пути создания малых подводных аппаратов, транспортируемых на надводных судах, а не больших автономных подводных лодок типа «Наука», и ограничить для начала их глубину погружения 2000 м. Этот путь уже апробирован на Западе.