Коровы преградили Эльмару путь.
Кто-то ударил его ногой под коленку. Шутник перекувырнулся и упал на землю.
Подняв перепачканное грязью лицо, он увидел над собой дубинки. Эльмар начал заранее стонать, надеясь разжалобить женские сердца. Однако как раз слабый пол и начал избиение. Каждая прошлась по нему дубинкой. Мужчины последовали примеру женщин, сперва удары были редкими, а затем страсти разыгрались, исчезла вялость из мышц, и беднягу Эльмара стали бить и колошматить кто как мог.
Вскоре на лице Эльмара появились кровоподтеки.
Так на рихваской пойме в излучине реки беженцы до полусмерти избили «лесного брата» Эльмара.
енщины с последними полными подойниками возвращались с реки. Не процеживая, Леа Молларт налила молока в ведра для свиней. Каарел заблаговременно поставил их у ворот хлева.
Следом за Леа Молларт семенила Армильда. Ей, видимо, не терпелось что-то сказать.
В ответ на вопросительный взгляд Леа толстозадая Армильда прошептала:
— Я немного понимаю по-немецки…
— Надо перевести что-нибудь? — спросила Леа.
Армильда сунула руку в карман кофты, вытащила свернутую бумажку и протянула Леа.
— Нашла в траве. Поди знай, что за важная птица этот Рикс, вот гляди, немцы за него просят, велят оказывать помощь.
Армильда сразу же заспешила и нарочно повернула голову, словно прислушиваясь к воплям своих мальчишек.
Леа Молларт развернула листок и прочитала текст, написанный по-немецки. Заметив перед амбаром понуро сидящего Парабеллума, она сразу же подошла к нему.
Сев рядом с Парабеллумом, она тихо сказала:
— Видимо, ваш друг имеет отношение к немецкой контрразведке!
— Точно такое же как я к папе римскому, — фыркнул Парабеллум.
— Никогда нельзя быть уверенным. Я уже видела однажды такое удостоверение, — пожала плечами Леа Молларт и протянула Парабеллуму документы Рикса.
Парабеллум скользнул взглядом по строчкам. Протяжно свистнув, он сунул бумагу в нагрудный карман пиджака и весь как-то сник.
— Нашли золото? — переменила тему разговора Леа Молларт.
— Да, — бросил Парабеллум и резиновой рукой хлопнул себя по карману брюк. Там зазвенело.
Проделка Эльмара относительно легко задела Парабеллума. Его пиджак, хоть грязный и измятый копытами, остался цел. С брюками повезло еще больше. Соскользнув с веток, они упали в заросли ольшаника, угодив одной штаниной в воду. Парабеллум и сейчас размахивал ногой, пытаясь вытряхнуть воду из отворота брюк.
Зато остальным мужчинам, которые как раз появились на крыльце рихваского дома, пришлось скверно. У них почти ничего не осталось от одежды, во всяком случае, надевать ее было уже нельзя. Рикс стоял во дворе, в надетой прямо на рубаху неуклюжей холщовой куртке, доходившей ему до колен, на затылке — кепка покойного хозяина. Муж Армильды Яанус напялил на себя выцветший халат, который он снял с вешалки на кухне, и поверх него надел промасленный жилет из овчины. Из-под халата торчали подштанники, стянутые вокруг икр тесемкой. Его собственные грубошерстные штаны сохли на веревке — течением реки их основательно прополоскало. Горстка немецких марок сохла там же, каждая бумажка была за уголок прикреплена прищепкой. Брюки Яануса наверняка достигли бы моря раньше их владельца, если б их не задержало дерево, упавшее во время половодья.
Молларту, как человеку интеллигентному, Каарел выдал парадные брюки из черного сукна, Минна, со своей стороны, дала ему пестрый в крапинку свитер своего высланного зятя. На остальных было различное тряпье, собранное по всему дому. Старые вытянувшиеся пиджаки с оторванными пуговицами тоже пошли в ход. Тщедушный Карла дрожал в Бенитином светло-зеленом осеннем пальто, на голову по самые уши была натянута зимняя шапка Каарела.
— Рикс! — крикнул Парабеллум холщовому чучелу.
Когда приятель подошел, Парабеллум поманил рукой и остальных мужчин.
Выудив из кармана кисет с табаком и кусочек бумаги, Парабеллум обратился к Леа Молларт:
— Будьте так добры, сверните мне дамскую самокрутку.
Леа Молларт великолепно справилась с поручением, высыпав на папиросную бумагу табачные крошки и для себя. Рикс, кряхтя и охая, сел рядом с Парабеллумом, оперся рукой о крышу собачьей будки и поджал под себя ноги. Видно, и ему было не совладать с ознобом.
— Я, кажется, еще не успел рассказать вам, как год тому назад присутствовал на похоронах генерал-комиссара Вильгельма Кубе?
Рикс сделал недовольную гримасу и посмотрел в сторону кустов сирени. Мелькнула фигура пастора, который, заложив руки за спину, расхаживал вдоль капустных грядок. Пастор ходил взад-вперед по узкой борозде, внимательно глядя вниз, словно искал капустных гусениц.