— Что ты говоришь, Випси? — сказала Бенита, заставляя себя говорить приветливо. — Какой хромой? — сгорая от нетерпения переспросила она.
— Я думаю, это был Пауль, — медленно, словно взвешивая каждое слово, ответила Випси.
— Как он выглядел? — требовательно спросила Бенита и схватила Випси за плечи.
Известие, которое сообщила Випси, казалось Бените правдоподобным. Лишь взглянув старухе в лицо, Бенита поняла, что верить словам полоумной нельзя. Випси вся тряслась от смеха, а глаза у нее при этом были ясные, как у новорожденного младенца. Ей и в голову не могло прийти, что смерть какого-то там Пауля может кого-либо испугать.
Бенита отпустила Випси. Полоумная поправила на голове тюрбан, повязанный из рваной шали.
— Образованный человек, а хромой, — добавила Випси таким жалобным голосом, словно просила у Бениты хлеба.
— А почем ты знаешь, что образованный, раз он был мертв? — спросила Бенита. Невольно ее опять охватило беспокойство, затрудняя дыхание.
Випси вытянула шею, думая, как бы подостойнее ответить на сложный вопрос Бениты.
— У него весь подбородок в рыжих кудельках, — сказала Випси и захихикала.
— Рыжая борода? — спросила Бенита, прерывисто дыша.
— Рыжая, — кивнула Випси и добавила — Немножко черных волос тоже. Как у тигра. Тигриная борода! — закончила она победным выкриком.
Випси взглянула через плечо на работающих в поле мальчишек и с таинственным видом подозвала Бениту пальцем.
Бенита отправилась за ней к изгороди.
— В чем дело? — нетерпеливо спросила Бенита.
Випси приложила палец к губам, пошарила под подолом юбки и извлекла оттуда маленький мешочек. Держа в зубах большую английскую булавку, которой это сокровище было приколото к нижней юбке, Випси стала развязывать грязный мешочек.
Вынув оттуда желтый камушек, Випси сунула его Бените в руки и сказала:
— Испанская сера.
Но Бенита не выказала ни малейшего восторга, и тогда старуха сочла необходимым пояснить:
— Когда во всем мире кончится огонь, люди придут ко мне на поклон. Им нужна будет сера!
Бенита вернула сокровище его владелице, но Випси, задрав голову и закатив глаза, подобно дремлющей на жердочке курице, сказала:
— Все они придут ко мне на поклон. Господа снимут с головы цилиндры, госпожи сбросят пелерины и станут на колени. Они будут клянчить огненный камень, чтобы разжечь в пещерах костры и согреть своих человечьих щенят.
— Ладно, — прервала ее Бенита. — Положи серу на место, иначе потеряешь.
— Да, — рассудительно согласилась Випси и стала запихивать кусочек серы в мешочек. Желтый камушек едва не выскользнул из ее пальцев, потому что Випси трясло от возбуждения. Ей было некогда взглянуть на свои руки, она озиралась вокруг, словно где-то поблизости ее подстерегали грабители.
В конце концов она перестала крутить головой, да, собственно, она и не могла это делать — надо было придержать подбородком вздернутый подол платья, чтобы приколоть мешочек к рубашке.
— Человек с рыжей бородой? — повторила Бенита, все еще не полностью поборов страх.
— Тигриная борода, — подтвердила Випси.
Бенита собралась уходить. Рассказ Випси почему-то взволновал ее. Ноги заныли точь-в-точь как в последние месяцы беременности, когда она донашивала парня, полумертвая от страха перед родами.
— Бенита! — властным голосом остановила Випси хозяйку Рихвы. — Ты позволишь мне накачать воду в бак?
Старуха стояла, высоко подняв руку в пестрой варежке.
И Бенита подумала было, что Випси начнет сейчас кричать: «Хайль Гитлер!»
енита заглянула через окно на кухню, и ее охватило пронзительное чувство бездомности. Она увидела энергичную кулливайнускую Меэту, которая, сидя во главе стола, раскладывала по тарелкам еду своей многочисленной семье. Минна понуро сидела по левую руку чужой хозяйки. Очевидно, и Роберт был принят в семейный круг женщины с добрыми глазами.
Но ни чувство своей отторгнутости, ни ревность, на мгновение захлестнувшая Бениту, не огорчили ее. Напротив, это новое чувство своей обособленности радовало ее. Бенита, всегда неуклонно стремившаяся к тому, чтобы иметь прочный дом и крышу над головой, не случайно стала хозяйкой Рихвы. А теперь она даже завидовала военным беженцам, этим странникам по окольным дорогам, забредающим на случайные хутора, чтобы напоить скотину, дать ей передышку и самим отогреться под чужой крышей.
Что, если и ей запрячь лошадь, кинуть в телегу узелок с провизией и отправиться туда, где дуют соленые ветры?