– С тобой все нормально, Галь? Ты как себя чувствуешь? Давай-ка, присядь, – Анатолий с беспокойством посмотрел на жену.
– Толя, – тихо проговорила Галя. Она присела на табуретку и почему-то никак не осмеливалась поднять глаза на мужа. Взгляд ее бегал по кухонной утвари, а губы никак не хотели сказать то, что она должна была высказать. – Толя, – повторила она, – ну подумай сам, мы нищие, мы не сможем содержать ребенка, он у нас не запланированный. Посмотри сам, ты пашешь на нескольких работах, а мы и без ребенка концы с концами еле сводим. Ты хочешь нищету плодить, а ты подумал о нем, какого ему будет расти малоимущим? – Галина, наконец, взглянула в лицо мужу. Тот стоял опешивший и в полной растерянности смотрел на нее.
– Галь, да ты что говоришь-то? Да как так-то?
– Подожди, Толя, не перебивай, – Галину понесло, – ну подумай, а если у меня не будет молока, сколько нужно будет денег на смеси. А пеленки, лекарства, игрушки, одежда.
– Галя! – Анатолий тревожно занервничал.
– Молчи, Толя! А вспомни про кредиты, что делать с ними? Их-то никто не отменял. Мы бы не смогли дать всего того, что ему бы требовалось.
– Галя!
– Толенька, родненький, – Галина вскочила, – он бы рос в нищете и в голоде. Ну послушай меня, ни игрушек, ни одежды. У нас же нет родни, которая могла бы помочь в трудный момент, – она почувствовала надвигающийся шквал, схватила мужа за руку и стала жадно целовать ее, беспрерывно смотря ему в глаза и пытаясь на корню унять праведный гнев мужа.
– Галя, почему ты так говоришь? Почему «не смогли бы», «рос бы», почему в прошедшем времени? Ты что сделала, Галина?! – лицо Анатолия начало приобретать пунцовый оттенок. До него стал доходить страшный смысл произошедшего. Разум будто стало заволакивать дурманной дымкой, злость проникла в душу и выдавила последний кислород из напряженных легких.
– Ты что наделала?! Галя!!! – в ярости закричал он, хватая жену за плечи и тряся ее перед собой. – Ты что наделала?! Тварь!!! Что с нашим сыном? Отвечай мне, гадина! – неистово брызгая слюной, Анатолий продолжал трясти жену за плечи, пытаясь вытряхнуть из нее то признание, которое он и без того уже знал. Она сделала аборт, эту бесчеловечную процедуру. Теперь у них не будет ребенка, не будет Ивана – его наследника. Ярость клокотала в нем и рвалась наружу. Он оттолкнул от себя Галину, в бешенстве смахнул со стола посуду, ударил кулаком в дверной косяк, разбивая в кровь казанки на руке, и
– Толенька! – Галина быстро поднялась с пола, не обращая внимания на ушибы, и бросилась за мужем, – родненький, ну будут у нас еще дети, вот встанем на ноги, и обязательно будут, хороший мой, ну пойми меня, – она разразилась жалобными рыданиями, вытирая слезы рукавом блузки и размазывая тушь по лицу. Анатолий резко остановился в дверях и обернулся к жене. Галина поразилась произошедшими в нем за несколько секунд переменами. Это был уже не ее муж, она это поняла сразу же, всем своим женским сердцем. На нее смотрел совершенно измотанный чужой человек с пустым взглядом.
– Послушай меня внимательно, – обратился он к женщине спокойным тоном, – ты убила моего сына, ты будешь гореть в аду. Я сейчас уйду примерно на час, а когда вернусь, чтобы духу твоего в моем доме не было. Ты поняла меня, сволочь? Собери свои вещи и выматывайся отсюда на все четыре стороны, иначе убью, – Также спокойно он повернулся и вышел из квартиры, резко захлопнув за собой дверь.
Уже наступила глубокая ночь, когда он вернулся с бесцельной прогулки по городу. В комнатах царствовал бардак, свидетельствующий о скорых сборах. В шкафу висели пустые плечики, трюмо стояло опустевшее, глядя на мужчину безликими зеркалами. Жена ушла. Только на середине стола лежал небольшой листок бумаги, на котором нервным почерком было написано лишь несколько слов: «Прости меня, Толя, я думала, что поступаю правильно». Он смял листок и бросил на пол. В душе было пусто, лишь черная дыра, куда провалились все его эмоции. Он машинально пошел на кухню и открыл холодильник. На полке стояла початая еще месяц назад бутылка водки. Взяв пузырь, он приложился к его горлышку и стал методично глотать обжигающую жидкость. По телу пошло приятное тепло. Поставив бутылку на стол, Анатолий побрел в комнату, подошел к окну и несколько минут совершенно не шевелился, уставившись в черный проем. Затем водка взяла свое. Смачно выругавшись, мужчина подошел к дивану и со всего размаху рухнул на него, мгновенно провалившись в глубокое забытье.